Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа

А еще и община… У нас, конечно, преувеличивают роль общины, но это была прелесть та еще! Община — она чем хороша? Вот когда говорят, что рабочий класс был организован — да ничего подобного! Рабочие — это в начале ХХ века была толпа, которую каждая политическая партия тянула в свою сторону. А вот у крестьян — у тех была организация! Люди очень четко знали, что им надо, и сбить их с этого было невозможно.

Д. Пучков: Чем занималась община?

Е. Прудникова: Община полностью организовывала жизнь внутри деревни.

Д. Пучков: По какому принципу организовывала: по месту жительства?

Е. Прудникова: По месту жительства и по членству в общине, они не совсем совпадали, но в общем совпадали. Порядки были разные, но обычно женатым — почет и уважение, неженатым, соответственно, значительно меньше. С имущественным положением тоже сообразовывались, с положением в церковном приходе… много с чем. Можно сказать, что община — это собрание хозяев.

Д. Пучков: И чем она занималась?

Е. Прудникова: Много чем. В частности, регулировала земельные отношения. Как это делалось? Земля была в пользовании не у каждого крестьянина, а у всей общины. Дальше что делали? Берут землю, нарезают ее на здоровенные куски: ближние, дальние, удобные, неудобные. После чего каждый кусок, сообразно качеству земли, нарезают на куски меньшие, и уже в этом меньшем куске каждому хозяину, по числу душ мужского пола, нарезают на полосочки. Этих полосок, если очень не повезет, могло быть до восьмидесяти. Причем полоски бывали разные, иногда от пяти метров шириной и длиной до километра. Представляется такую кишку? При этом, во-первых, до 20 % земли, которой и так было немного, отдай под межи, потому что межа — это же не тропочка в полметра, на меже надо хотя бы лошади борону протащить. Во-вторых, поперечная вспашка почти всегда исключалась, потому что когда ширина полоски примерно равна длине лошади с плугом, какая тут вспашка? Соответственно, хуже обработка земли, ниже урожай. Ну и в-третьих, было еще такое счастье, как переделы. Зачем хозяину приводить в порядок свою землю, если через несколько лет грянет передел и ему дадут другой кусок, правильно? В общем, землю эксплуатировали хищнически. А еще была пресловутая «общинность». Если ты вылезаешь из толпы, то тебя по башке — бац! И пусть бы еще пахать приходится не когда хочется, а когда дед Пахом скажет — это даже хорошо, дед Пахом не дурак. Но ты обязан разделять все суеверия, соблюдать все праздники, и если бы только церковные. Вот реальный случай: в одной деревне посреди лета праздновали избавление от мора овец, который был лет двадцать тому назад. Три дня пили! А попробуй-ка выехать в поле! Ты, такой-сякой, общество не уважаешь? Новый мор наслать хочешь? Да мы тебя!

В общине было и много хорошего. Например, она помогала слабым, содержала бедных, организовывала жизнь, опять же подати в общине развертывались по дворам. То есть подати давались на общину, а уже по дворам смотрели. Не так, что тебе, вдове с малолетками, три рубля платить и соседу с пятью сыновьями-работниками, тоже три рубля. Но для сельского хозяйства в целом община была вторым убийцей, наряду с бедностью.

И вот так вот все и шло. Оно шло, и шло, и шло, и шло…

Д. Пучков: То есть опять возвращаемся к тому, что речь идет просто о выживании. Чтобы выросла еда и мы не померли до следующего года, да? Ни о каком там процветании…

Е. Прудникова: Как в том анекдоте. Знаете, как картошку сажали? Посадили, потом выкопали на следующий день. А почему выкопали? А очень кушать хочется. Вот примерно так оно и было.

Д. Пучков: Может, тут есть какие-то объективные причины? Люди боялись, что все эти сельскохозяйственные новшества приведут к тому, что будет неурожай и все с голоду умрут?

Е. Прудникова: Их взять было неоткуда, эти новшества, для начала-то. Вот, например, середина XIX века, когда писался наш скорбный текст. Да, у нас все плохо — а как сделать хорошо? Откуда взять новшества, если своей агрономической науки нет?

Д. Пучков: Только из-за кордона.

Е. Прудникова: Правильно. А что для этого нужно? Для этого нужно, чтобы человек был: во-первых, богатый, по заграницам ездить; во-вторых, выросший в деревне, чтобы знал, где что растет; в-третьих, владеющий языками, то есть имеющий хорошее городское образование; в-четвертых, достаточно бедный, чтобы самому надзирать за работами, и в-пятых, иметь интерес. Много ли таких было?

Д. Пучков: Нет.

Е. Прудникова: Мягко говоря. Тем более когда цена молотилки или жнейки приближается к цене крестьянского двора. Своего не производили, все везли оттуда. Купили машину — кому на ней работать? Посадили старосту. Староста ее от большой технической грамотности сломал — как ремонтировать? Опять же: сортовые семена — не для нашего климата, породистый скот — не для нашего климата. В итоге семена не всходили, скот вырождался, и передовое хозяйство падало к трехполью, сохе, урожаям сам-четверт.