Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа

Е. Прудникова: Ну вот вам власть не звериная. Велено было всем по деревням иметь «магазины», то есть склады на случай голода. Велели, а исполнение не проверили. Голод пришел, посмотрели — а в амбаре пусто, потому что если крестьянина не пинать, он туда ничего не положит.

Что касается государственной помощи… Во-первых, на ней очень хорошо наживались поставщики. Государство покупает, как же под это дело не спихнуть гниль и заваль?

Д. Пучков: Эффективные собственники…

Е. Прудникова: Да, эффективные собственники. Потом надо было довезти. Например, майор, по-моему, или штабс-капитан какой-то одиннадцать эшелонов загнал на запасные пути и сгноил там. И когда Николаю принесли жалобу на это, он написал что-то вроде: я его знаю, он хороший офицер, он так не хотел.

Д. Пучков: А если такого расстрелять, то ведь некрасиво получится.

Е. Прудникова: А за что его расстрелять? Он же не хотел. А то, что там людишки померли — ну, так получилось… У нас стреляли только тех, кто смел протестовать. Например, при крепостном праве крестьянам было официально запрещено жаловаться на помещика. Что помещик с тобой ни сделает — ты напишешь на него жалобу, за это тебя на каторгу отправят. Правда, было ли на каторге хуже, чем дома, — это вопрос философский. Являлась ли ссылка на поселение в Сибирь такой уж страшной карой? Может, это было благодеяние… Нет, помощь, конечно, оказывалась. Но какая-то и кому-то.

Д. Пучков: На мой взгляд, если так вот год за годом случается голод, то государство должно сделать что-то, чтобы это прекратилось. Делалось что-то?

Е. Прудникова: Государство не могло ничего сделать. Слишком далеко зашла болезнь. Попытался Столыпин, но это уже был акт отчаяния. Его речь в Думе по аграрному вопросу — это действительно крик отчаяния. И как отреагировала Дума? Левые требовали отдать крестьянам помещичью землю — ну ладно, они левые, им положено. Но того же требовали и кадеты. Вдумайтесь, буржуазная партия говорит: отдайте хотя бы часть помещичьих земель, ведь дохнет народ. Государь отвечал: нельзя, частная собственность. Столыпин выступил в Думе, говоря примерно следующее: отдадим мы, а толку? Они эту землю угробят так же бездарно, как угробили свою, а мы лишимся еще и крупных хозяйств. Нельзя этого делать.

Столыпин попытался сделать хоть что-то, хотел выделить крепких хозяев, еще раз расколоть село. Пусть они схлестнутся в звериной борьбе за существование, но на выходе получится хоть сколько-нибудь приемлемое хозяйство. Но как можно что-то сделать, когда в деревне 25 миллионов «лишних» людей, для которых нет ни работы, ни хлеба.

Ничего сделать было невозможно. Почему советскую власть не трогали до середины 30-х годов? Потому что никто не верил, что большевики выживут. Естественно, мировые хищники ждали, пока странное образование на карте сдохнет само, чтобы потом бежать делить остатки. Зачем влезать в такой хороший процесс? Не зря Адольф Гитлер появился, как только стало ясно, что коллективизация прошла успешно. Как только стало понятно, что колхозы сделаны, проблема решена — буквально в том же месяце появился у власти Гитлер. Еще за полгода до того, когда он хотел стать канцлером, ему чуть ли в лицо не смеялись, а тут германский президент Гинденбург сам предложил портфель канцлера.

Д. Пучков: Надо было решить проблему другим путем, зайти с другой стороны…

Е. Прудникова: С какой? Не надо ругать власть, потому что проблема была нерешаема в принципе. Пациент умирал, и медицина была бессильна.

Д. Пучков: Для многих, как всегда, это не очевидно. Все сводится к каким-то историческим анекдотам. Это царь был хороший, этот плохой, этот был умный, а этот тупой. Но ни один — ни умный, ни тупой — ничего не решил. Потому что, по всей видимости, каким бы печальным это не показалось, в рамках того государственного строя проблема не решалась никак.

Е. Прудникова: Возможно, во времена Павла это можно было сделать, может быть, даже во времена Николая I. А потом уже поздно. Это была та стадия, когда на пороге палаты стоит патологоанатом, которому завтра труп вскрывать. Империя умирала. Когда у нас говорят, что вот промышленность, наука… Да чушь все это! У нас в городах жило 15 % населения. Ну, была промышленность, да… В основном она чем занималась? Рельсы клепала да пушки делала. Рельсы — это чтобы хлеб возить из Сибири.

Д. Пучков: И войска.

Е. Прудникова: Да больше хлеб. Что войскам в Сибири делать? Да и непригодны эти дороги оказались для переброски войск. Что прекрасно показала русско-японская война.