Великая Америка. Тайная сила власти

Состав нашей делегации на заседаниях Конгресса, начинавшихся 11 августа, был обновлен. Но в то время было создано новое правительство Виргинии, а заседания легислатуры, членом которой я был избран от моего графства, должно было состояться в октябре. Я знал, что наше законодательство при королевском правлении имело много порочных положений, требовавших немедленных исправлений, и я думал, что смогу принести большую пользу, участвуя в этой работе. Поэтому 2 сентября я оставил свое место в Конгрессе, ушел в отставку и 7 октября занял свое место в легислатуре моего штата.

11 числа я попросил разрешения внести законопроект об учреждении судов, создание которых имело большое значение. Я подготовил законопроект; он был одобрен комитетом, представлен и принят, пройдя обычную процедуру.

Я получил разрешение внести законопроект, позволявший владельцам недвижимого имущества с ограничительным условием наследования владеть землями, наследуемыми без ограничений. В ранний период существования колонии, когда приобрести землю стоило недорого или вовсе ничего не стоило, некоторые предусмотрительные лица добыли себе крупные пожалования земель и, желая положить начало большому и могущественному роду, стали поселять на них своих наследников без права раздела. Передача этой собственности от поколения к поколению в одной семье привела к созданию определенного числа семей, которые, пользуясь узаконенными привилегиями в сохранении своего богатства, образовали некий патрицианский орден, отличавшийся блеском и роскошью их образа жизни. Из этого ордена также король обычно выбирал членов совета колонии. Надежда войти в их число подчиняла всех людей этого круга интересам и воле короны.

Для создания справедливого республиканского порядка представлялось совершенно необходимым уничтожение этой привилегии и создание благоприятных условий не для аристократии богатства, приносящей обществу больше вреда и опасности, чем пользы, а для аристократии добродетели и таланта, которую природа мудро предназначила для руководства интересами общества и равномерно рассеяла среди людей всякого звания. Для осуществления этой цели не требуется ни насилие, ни лишение человека естественного права, а, скорее, расширение его путем отмены существующего закона. Потому что это позволило бы нынешнему землевладельцу разделить эту собственность между его детьми поровну, так же как он делит между ними свою любовь, и поставило бы их за жизнь одного поколения на один уровень со своими согражданами.

Но против такой отмены закона решительно возражал г-н Пенделтон, который был ярым приверженцем старых порядков и который оказался самым способным оратором, которого мне когда-либо приходилось встречать. У него, правда, не было поэтической фантазии г-на Генри, его возвышенного воображения, высокопарной и захватывающей манеры говорить. Но он был невозмутим, приятен и убедителен. Его речь была плавной, чистой и образной. Он обладал быстротой мышления, был проницателен и находчив. Победить его было невозможно, потому что если он и проигрывал основное сражение, то вскоре снова атаковал вас и, искусно маневрируя, оспаривая детали и используя небольшие преимущества, ничего не значащие в отдельности, но важные, будучи взятыми вместе, отыгрывался настолько, что сводил все сражение к ничьей. От него невозможно было отделаться, и своей настойчивостью он не давал покоя до тех пор, пока не лопалось терпение у всех тех, у кого оно было меньше, чем у него. Добавьте к тому же, что он был очень добропорядочным и великодушным человеком, добрейшим другом, самым приветливым и приятным компаньоном, поэтому всему, что он говорил, был обеспечен благосклонный прием. Обнаружив, что главный принцип майората не может быть сохранен, он выступил с поправкой, содержавшей предложение вместо полной отмены майората разрешить такому собственнику, если он того захочет, превращать его в поместье, наследуемое без ограничений. Для такого хотя бы частичного спасения старого закона ему не хватило всего нескольких голосов. И в результате был принят законопроект о полной отмене майората.

В одном из законопроектов по организации нашей юридической системы, который предлагал создание канцлерского суда, я предусмотрел рассмотрение в суде присяжных всех дел по факту, так же как и в обычных судах. Он провалил законопроект, включив всего четыре слова – «если пожелает одна из сторон». В результате, поскольку ни один истец не скажет своему судье: «Сэр, я Вам не доверяю, передайте мое дело суду присяжных», присяжные заседатели редко, можно, вероятно, сказать, даже никогда не появятся в этом суде, если только их не призовет председатель Канцлерского суда по собственному почину.

* * *