Великая Америка. Тайная сила власти

Местопребывание нашего правительства первоначально было определено на полуострове Джеймстаун, где находилось первое поселение колонистов, а позднее было перенесено на несколько миль в глубь страны, в Вильямсберг. Но это было в то время, когда наши поселения не выходили за пределы побережья. Теперь же они перешли за Аллеганские горы, и центр переместился на большее расстояние от старого. Тем не менее Вильямсберг все еще оставался хранилищем наших архивов, привычной резиденцией губернаторов и многих других должностных лиц, постоянным местом проведения сессий легислатуры и сосредоточением наших военных складов. Но он был расположен настолько открыто, что в случае войны мог быть захвачен в любую минуту, а особенно сейчас; противник мог бы ночью переправиться через любую из рек, между которыми находится город, высадить десант и захватить все, лишив нас возможности спасти как людей, так и имущество. Я предложил перенести местопребывание нашего правительства еще в октябре 1776 г., но это предложение не было принято вплоть до майской сессии 1779 г.

В начале майской сессии 1779 г. я подготовил и получил разрешение внести законопроект, который определял, кого следует считать гражданами, подтверждал естественное право экспатриации и излагал способы применения этого права. Когда я покидал палату 1 июня, я передал Джорджу Мейсону этот законопроект, и он был принят 26 числа того же месяца.

Говоря о законопроектах, которые я сам составлял и вносил на рассмотрение, я никоим образом не собираюсь приписывать себе заслугу их принятия. Во время дебатов у меня было много временных и энергичных помощников. Но один был особенно стойким, способным и усердным. Он один стоил многих. Это был Джордж Мейсон, один из тех деятелей нашей революции, кто выделялся своей мудростью; человек глубокого ума, широких суждений, убедительный в своих доводах, знаток нашей прежней конституции, убежденный сторонник республиканских изменений на демократических принципах. Его речь не была ни плавной, ни гладкой, но его язык был сильным, манера говорить – очень выразительной, а в нужные моменты, когда вызов этого требовал, она усиливалась всплесками язвительного цинизма.

Г-н Уит, будучи спикером обеих сессий 1779 г. в период между его возвращением из Конгресса и назначением в Канцлерский суд, был умелым и постоянным участником обсуждения законопроектов в комитете всей палаты. Его безупречная честность, сила суждений и сила убеждения придавали ему большой вес…

Г-н Мэдисон появился в палате в 1776 г. молодым новичком. Это обстоятельство вместе с его исключительной скромностью не позволило ему ринуться в дебаты до его перехода в Совет штата в ноябре 1777 г. Отсюда он перешел в Конгресс, насчитывавший тогда немногих членов. Пройдя одну за другой обе эти школы, он приобрел навык самообладания, который, раскрыв большие ресурсы его ясного и проницательного ума, широких знаний, сделал его впоследствии первым в каждой ассамблее, членом которых он становился. Никогда не уходя от сути в пустую риторику, а наоборот, излагая ее четко, языком ясным, классическим и выразительным, всегда смягчая чувства своих противников любезностями и мягкостью выражений, он ко времени великого Национального конвента 1787 г. завоевал себе высокую репутацию. На последовавшем затем конвенте штата Виргиния он полностью поддержал новую конституцию, одержав победу над логикой Джорджа Мейсона и пылкой риторикой г-на Генри. Эти совершенные качества соединены в нем с чистейшей и безупречной добродетелью, которую никогда не смела запятнать никакая клевета. Нет нужды говорить о силе и изысканности его пера, о мудрости его деятельности на высшем посту страны. Они уже сказали и всегда будут говорить сами за себя.

* * *