Великая английская революция в портретах ее деятелей

Так, традиционному положению о познании мира посредством проникновения в его божественную сущность Уинстенли противопоставляет тезис прямо противоположный — всякое истинное знание достигается посредством опытного познания мира материального. Хотя Уинстенли сохранил идею бога-творца, но он в такой степени растворил его в творении, что познание последнего оказалось единственно реальным предметом, заслуживающим духовных усилий человека. Конечно, объективно Уинстенли был близок к деизму и свободомыслию, хотя субъективно он несомненно считал себя христианином, только совершенно отличным от христиан, сохранявших бога на устах и вскормивших дьявола в сердце. «И если кто-либо возьмется рассуждать, что есть бог вне творения… тот будет, согласно пословице, строить воздушные замки или рассказывать нам о мире, лежащем по ту сторону Луны и Солнца, просто для того, чтобы затемнить разум человека».

Традиционный клир с его «воображаемым знанием» ненавистен Уинстенли, так как считает его причиной всех зол и горестей на Земле. «Воображаемое знание» ослепляет человека, утверждая, что он должен уверовать в то, что другие некогда писали и утверждали, и не доверять своему собственному разуму и опыту. И пока эти хитрые обманщики находятся у власти, в обществе нет ничего, кроме словесных утверждений и отрицаний, страха, запутанных мыслей и неразрешенных сомнений. Но разве эти лжеученые, наставляющие других, что пользование земными благами низменно и греховно, разве сами они не домогаются этих благ? Разве все их проповеди не преследуют эту цель? Почему, считая небо миром посмертной славы, где проповеднику дано лицезреть лик божий, они сами вместо того, чтобы поторопиться туда, предпочитают задерживаться на Земле? Не превращают ли они Землю в место своего райского блаженства? «Почему вы накапливаете богатство? Почему же едите, пьете, носите одежду, женитесь, рожаете детей? Разве все это не является (по вашему утверждению) низменным и греховным? Между тем вы жаждете этих благ, так же как и любой другой (или даже больше) из тех, кого вы называете светскими людьми».

Известно, что антиклерикализм широко распространился в среде народных низов — при активном содействии радикальных сект — в годы революции, и в особенности в 1647–1649 годах. Однако зачастую он принимал форму простого препирательства между различными религиозными вероучениями.

Антиклерикализм же Уинстенли был проявлением подлинного просветительства, цель которого — раскрепостить дух широких масс, дабы их умственному взору открылись цепи, сковывавшие их дух, — цепи рабства земного и, как следствие, им стали доступны подлинные тайны природы. Уинстенли не только отрицал такие христианские догмы, как бессмертие души, ад и рай, он высмеивал проповедников морали самоотречения и аскезы. Он смог подняться на недосягаемую для современников высоту и увидеть классовую подоплеку этой морали и всякого богословия вообще. «Эта доктрина, — подчеркивал он, — превращена в орудие хитрого старшего брата (т. е. богачей. — М. Б.), чтобы обмануть простодушного младшего брата (т. е. бедных. — М. Б.)…» «Земля моя, — говорит старший брат, — а не твоя, и ты не можешь обрабатывать ее, прежде чем не снимешь ее у меня за деньги, и ты не можешь пользоваться ее плодами, если не купишь их у меня… ибо, если поступишь по-другому, бог тебя не возлюбит, и ты не попадешь на небо после смерти, а (попадешь) к дьяволу и будешь мучиться в аду». Когда же младший брат, прибегнув к доводам разума, пытается возразить на это, что владение землей такое же прирожденное право его, как и старшего брата, ведь никто не может жить на Земле, не пользуясь плодами Земли, старший брат находит в религии последний аргумент. «Ты не должен, — утверждает он, — доверять своему разуму и пониманию, а должен уверовать в то, что написано и что говорят тебе… Неужели же ты хочешь быть атеистом и сектантом? [Неужели] не желаешь верить в бога?» И младший брат сражен, рабство торжествует!