Великая Белая Бездна

Из чащи травы и колючих кустов высовывался нос необычайной серой машины. Она осторожно, как слепое животное, обнюхивала путь. Затем высокая трава разошлась и я увидел гусеницы, похожие на танковые; они быстро и мягко, как лапки сороконожки, передвигались под металлическими обводами. В верхней части механизма отодвинулась заслонка, открыв овальное окно. В башне или рулевой кабине показалась голова и осмотрела окрестности. Заслонка задвинулась. Мотор взревел, машина развернулась и покатила вниз по склону, сбив по пути один из столбов ограды. Скарсдейл выругался, подошел к камину и нажал на вделанную в облицовку кнопку звонка.

Слуга явился с поразительной быстротой.

— Коллинс, — сказал Скарсдейл. — Передайте доктору Ван Дамму, что я буду благодарен, если он не станет нарушать границы оговоренного участка и вторгаться в сад. Имение мне не принадлежит, как он прекрасно знает, и я вынужден оплачивать любой ущерб.

— Конечно, профессор, — ответил дворецкий, как если бы наизусть знал все наставления Скарсдейла. Он вышел, закрыв за собой двойную дверь.

— А теперь, когда вы посмотрели нашу небольшую выставку, — сказал Скарсдейл, возвращаясь на прежнее место у камина, — я хотел бы рассказать вам о своем предложении.

2

— Я не вправе рассказывать все, — продолжал Скарсдейл, — однако вы помните, наверное, по какому поводу я впервые написал вам.

— Фотографии последнего лагеря экспедиции Кросби Паттерсона, если я правильно помню, — отозвался я. — Вы просили предоставить вам снимки наскальных надписей, найденных под слоем льда командой Паттерсона.

— Совершенно верно, — сказал профессор. — И, как вы помните, газеты в то время писали, что я проявил большой интерес к этим иероглифам. Дело не только в том, что подобные находки исключительно редко встречаются в полярных районах. Мой интерес был вызван и другими причинами. Видите ли, мне уже встречались раньше такие надписи.

В библиотеке ненадолго воцарилась тишина, лишь негромко потрескивали дрова в камине. Волкодав, похоже, крепко спал; его бока поднимались и опускались, одна из задних ног время от времени удовлетворенно подергивалась.

Профессор допил бокал и огляделся, ища глазами кофейник. Он бережно налил себе полчашки кофе, добавил сахар и сливки и продолжал:

— В последние годы в мире происходят некоторые странные вещи. И не только в мире, но и там, в космосе.

Широко взмахнув рукой, он указал на окно.

— Но большая часть человечества и не подозревает о возможных последствиях. Помните явление 1932 года, которое прессе угодно было окрестить «огнями Скарсдейла»?

— Теперь, когда вы о них упомянули, я что-то такое припоминаю. Писали, что они связаны с вспышками на Солнце...

Скарсдейл прервал меня раздраженным возгласом.

— Я не хотел показаться грубым, дорогой Плоурайт, — сказал он. — Но вы должны научиться смотреть на вещи непредвзято. Я изложу вам факты, как я их вижу. Без всякого теоретизирования. Это оставим на потом. У нас будет достаточно времени, когда мы окажемся там... Солнечные огни, как вы их называете — нечто гораздо большее. Я долго изучал этот феномен и пришел к заключению — основанному на полевых исследованиях, добавлю — что иероглифические надписи появились в различных частях света одновременно с огнями.

— Вы хотите сказать, что они имеют космическое происхождение?

Скарсдейл ответил долгим напряженным взглядом.

— Кто знает? — сказал он затем. — Если бы мы могли полностью расшифровать надписи, мы овладели бы, возможно, тайнами вселенной. Я искренне верю, что это некие инструкции для существ, которые, быть может, посетят нашу планету в будущем. А может, уже разгуливают среди нас, пока мы с вами сидим и разговариваем.

Поэтому-то меня так заинтересовали ваши фотографии со стоянки Паттерсона. Я уже занимался собственными исследованиями, но вынужден был прервать их после многообещающего начала. Маршрут, что вы видели на макете, был проложен мной самим чуть более года назад. Тогда я столкнулся с немалыми сложностями и опасностями. Исходя из некоторых соображений, которые станут ясны позднее, я не могу назвать точное местонахождение пещер, но считаю экспедицию жизненно важной для будущего всей человеческой расы. Быть может, на карту поставлено само выживание человечества.

Скарсдейл произнес эти слова с необычайной серьезностью. В сумраке библиотеки, у камина, он казался величественным. Затененные лампы бросали отсветы на его лицо, полуприкрытое бородкой.

— Потому я и выбрал вас, — заговорил он, помолчав. — Вы не только первоклассный фотограф и человек с научной подготовкой, который сможет понять мои взгляды, но обладаете и другими подходящими качествами. Вы молоды, вы наделены физической силой и мужеством, вами движет дух приключений, что вы уже успели доказать своими достижениями. Все это, взятое вместе, составляет для меня довольно убедительную картину.