Великая Депрессия (СИ)

- ... горничными... и нагибать буду в любое время... княгинь, графинь... Не захотят они, хе! Расписки долговые у родных, шантаж... я не брезгливый, на всё пойду! По щелчку будут подолы задирать! А дети мои... ну пусть внуки, миллиардерами станут. Мульти!

Дальнейшие его обрывочные фразы мало чем отличились от уже услышанного, но слушал старательно и пару интересных моментов уловить удалось. Оказывается, наш интеллигент, старательно Выкающий всем и каждому, в девяностые неплохо так отметился. Не просто в банде состоял, а один из организаторов, шутка ли! Это позже отошёл от дел, поумнев. И к другой банде прибился - к чиновничеству...

***

- Крепко спал? - Нейтральным тоном поинтересовался с утра Максим, - Аркадий Валерьевич встал с утра пораньше похмеляться, так что в комнате мы оставались одни.

- Так себе.

- Слышал, значит, - констатировал бандит, - ну и что ты о этом думаешь?

- А что-то изменилось? Макс, он чиновник! Ты порядочного чиновника, причём немалого ранга, вживую хоть раз видел!? Да чтоб не один-два года проработал, а пятнадцать лет! Да ещё о Грачёве с каким пиететом говорил, помнишь?

Максим усмехнулся криво и хлопнул меня по плечу.

- Соображаешь. А ко мне как относишься?

- Как к незнакомому человеку, случайно ставшего компаньоном в опасном деле, - выдаю почти чистую правду.

- Логично. Случайные попутчики, которые разбегутся после поездки. Всё правильно... А как ты к Советской России относишься?

Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и неудивительно!), замял разговор.

Четвёртая глава

- Переезжаете всё-таки? - Шмыгнул носом Сырым.

- Угу, - Настроение у меня подавленное. Как ни крути, но с рождения и до шестого класса живу в Атырау , всё знакомо и привычно. Даже местные задиристые националисты - привычная деталь пейзажа. Тем более, что и местные казаки те ещё... в общем, жить нормальному немцу можно.

- И куда?

- В Подмосковье, - ковыряю носком сандалия землю, не поднимая глаз.

- Жалко, - мрачно подал голос Валерка, - и скоро?

- А мне-то как... на следующей неделе. С работой здесь хреново, а с перспективами ещё хреновей - так отец говорит. Найти-то можно, но...

- У меня мать тоже ругается, - вздыхает Чокан, - на нациков местных. Лезут на все посты, локтями пихаются - знают, не знают... главное, жопу в кресло приземлить да родственников наверх тащить.

- Вот, - развожу руками, - мать уже второй год без работы. Да и до этого лет пять то учительницей в школе, то уборщицей - с её-то кандидатской! Отца тоже... не выдавливают, но говорит, надоело пахать за себя и за пятерых незнаек.

- Почему в Подмосковье-то? - Угрюмо интересуется Сырым на правах лучшего друга, - может поближе куда? В гости могли бы друг к другу ездить.

- А... работа. В России с работой получше, но самое вкусное в столице, в Питере и ещё нескольких больших городах. Если уж переезжать, то не из одной дыры в другую, а туда, где нормально устроиться можно.

Видя вскинувшегося Чокана, очень патриотично настроенного по отношению к городу, добавляю быстро:

- Мать так говорит! Ей же обидно, что с работой так.

- А, ну да... Знаешь хоть, куда?

- Родители и сами не знают! Хотят снять квартиру где-нибудь в не слишком далёком Подмосковье и поискать работу. Я как будто рад... в новую школу... Блин! Пока со всеми перезнакомишься, передерёшься! Вот веселуха предстоит!

Друзья захмыкали сочувственно.

- Кастет свой отдам - тот, что брат делал, бронзовый, - надувшись от собственной щедрости сказал Сергей, - ты если что, так сразу лупи! Посадить не посадят, пока четырнадцати нет, а так хоть лезть меньше к отмороженному будут.

***

Пара свечей компенсировала тусклый свет единственной лампочки в каморке, освещение получилось более-менее естественным.

- Скорее менее, чем более, - мелькнула мысль. Морщась, окидываю взглядом разложенный на тумбочке театральный грим, позаимствованный не без риска. Но другого нет, до качества и разнообразия двадцать первого века ещё очень далеко. Ладно, учили пользоваться и таким.

Шрам на щёку... поправить, теперь старательно замаскировать - так, чтобы внимательному человеку бросалась в глаза эта маскировка. Брови гуще, добавить волосков на переносицу и несколько красных точек там же, будто дёргал эти волоски.

Поправить контур губ и слегка изменить цвет... решительно стираю краску смоченной спиртом тряпочкой. Не годится. Правлю рисунок скул, ещё... отхожу чуть подальше и придирчиво гляжу в зеркало.

- Недурно.

Из зеркала на меня пялится уже не типичный европеоид с русыми волосами, светло-серыми глазами и резкими чертами несколько вытянутого лица, а скорее европеизированный турок. Несколько дополнительных штрихов и вот уже я то ли турок, то ли еврей откуда-нибудь из Ливана. Вроде бы чистый европеоид, но при ближайшем рассмотрении внимательный человек заметит отличия.

- Пару деталей для особо внимательных? - Бормочу вслух, - перстни? Пожалуй, восточные люди любят блестящие цацки, так достоверней будет.

Несколько бронзовых перстней под золото неплохо дополняют картину.