Великая Депрессия (СИ)

- Настоящие нужно будет найти, да недешёвые... Грабануть кого? Не... рискованно. Но в ломбард тоже... Гальванопластикой может заняться? Собрать устройство дело нехитрое, да и проще покрыть позолотой перстни, чем искать подходящие, рискую засветиться. Решено.

Отражение в зеркале казалось незавершённым.

- Чёрные волосы напрашиваются к образу. Покрасить?

Одеваю чёрный парик и с минуту верчусь, после чего с сожалением снимаю. Образ получался несколько опереточный.

- А если корни? Хм... - Недолго думая, осторожно наношу чёрную краску на корни волос, - а недурственно вышло ведь! Будто чёрные волосы решил в русый цвет выкрасить, но чуточку сплоховал в домашних условиях.

Начесав на расчёску вату, смачиваю её в спирту и счёсываю краску с волос, потом стираю грим с лица. Образ готов и теперь, имея в памяти образец, смогу нанести грим за считанные минуты. Пока рано.

Нужно несколько деталей, бросающих тень на ближневосточных евреев. Подумать надо, тут я плоховато разбираюсь, а нужна именно тень - намёк для вдумчивого следователя. Пройдусь по еврейским кварталам, за что-нибудь да зацеплюсь глазом. Или в библиотеку? Нет, спалиться легко. Чёрт...

В памяти всплывает только хамса , вроде бы турки её не слишком-то используют. Точнее используют, но в основном женщины. Ага, одна неправильность есть!

Смыв грим, прибираюсь за собой и выскальзываю из каморки, пряча лицо. Хозяйка помещения свято уверена, что сдаёт его в аренду двум педерастам для свиданий, отчего и цена завышенная. Темней всего под пламенем свечи... Кто свяжет грядущее дело и прячущихся голубков?

Пару часов гуляю по Берлину, ощущения самые странные. Нужно искать пути отхода, а получается какая-то экскурсия. Немецкая столица образца двадцатых годов двадцатого века для меня будто незнакома. Душа у города совсем другая.

Заскакиваю в трамвай и передаю за проезд, жадно улавливая типажи горожан. Народ всё больше потрёпанный, небогатый и изо всех сил показывающий деланное благополучие.

- ... между Тельманом и Георгом Штрассером выберу последнего, - заскочившие на заднюю площадку мужчины за тридцать продолжили спор, - Тельман хорош, слов нет, но кто он, а кто Штрассер, рассказывать нужно? Один из низов вышел, без образования толкового, чистый политик и популист, да ещё и этим чёртовым Коминтерном заигрывает. Другой - боевой офицер, издатель газеты.

-Коминтерн? - Хмыкнул оппонент, дёрнув плохо выбритой худой шеей, - Чем он тебя пугает?

- Тем, что в Москве!

- В Москве-то он в Москве... а куда прикажешь перевести? В Швейцарию, так дороговато будет обходится содержание, а в капиталистическую страну, так это фикция будет, а не Коминтерн.

- Пусть так, но мне не нравится, что Советы могут давить на коммунистов других стран!

- Не нравится... а социальные гарантии нравятся? Если бы не Советы с их инициативами по части социальной защиты, нам бы совсем плохо пришлось. А так капиталисты всех стран вынуждены учитывать наличие Советов и координационного центра всех коммунистов и части социалистов мира - Коминтерна.

- Не особо-то они учитывают...

Спорщиков оттеснили вглубь вагона и аж обидно стало! Немцы ныне политизированы до крайности и социалистические настроения у них очень высоки. Чёрт... вот сам же немец, но разделяю себя и этих немцев. Будто они к другому народу относятся!

Как безусловные сторонники социализма пошли не Тельманом и не Штрассером, а за бесноватым Гитлером!? Я понимаю, что Гитлера поддерживали промышленники и западные инвесторы, но... Хотя чего это я? В 90-е, при развале Союза, почти всё население высказалось на референдуме за сохранение страны. И ничего... Всё решила немногочисленная и насквозь прогнившая верхушка к своей выгоде.

С испорченным настроением сошёл с трамвая и отправился домой, в заведение Мацевича.

Аркадий Валерьевич по-прежнему сидел в зале, негромко беседуя с полудюжиной немолодых мужчин, из которых так и выпирало офицерское прошлое. Киваю компаньону, фотографируя их взглядом.

Забавно... бывшие приходят к Валерьевичу, нуждаясь в талантах бывшего чиновника уходить от налогов... ну и что-то ещё в том же духе. При этом всячески демонстрируется, что Аркадий Валерьевич не из их круга, что он ниже по статусу.

Вдвойне забавно то, что подобным образом они ведут себя только с ним. В Максиме выходец из низов проскальзывает куда более отчётливо, но нет - со всем уважением разговаривают.

Не уверен, но кажется мне - потому, что наш бандит не пытается казаться тем, кем не является. У Валерьевича же эти потуги проскальзывают. Выканье, попытки вставлять фразы на латыни и французском - этакая мимикрия под бывшего из Российской Империи.

- Александр! - Слышу оклик и поворачиваюсь. Аркадий Валерьевич, чуть привстав, делает жест рукой. К слову, опять впросак попал - не по этикету-с...

- Александр, - ещё раз повторяет компаньон, когда я подошёл поближе, - вы ведь дзюдо занимались небезуспешно? Можете разрешить наш спор...