Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Голод и сыпняк в Казани видел и знаменитый русский живописец, скульптор и педагог, любимый ученик И. Е. Репина, Николай Иванович Фешин. Более того, сыпняк стал едва ли не главной причиной его эмиграции в США. Творчество Фешина — восхитительная смесь традиций академизма, импрессионизма, экспрессионизма — было важной страницей Серебряного века русской культуры. Эмиграция художника в 1923 г. в Америку последовала за чередой мучительных лет в Казани, в обстановке тифа и голода. В 1919 г. от тифа умер отец художника, — тот самый «Портрет отца» молодой живописец написал за год до смерти родителя. Вскоре за отцом умерла и мать художника. В казанской мастерской Фешина в первые советские годы было так холодно, что он сам и его ученики работали в пальто, варежках и валенках. Полотно и краски было достать невероятно трудно. Чтобы заработать, он разрисовывал миниатюры на заказ от Селькредпромсоюза[306].

Семья художника жила в поселке Васильево близ Казани, где у них с супругой был дом, сравнительно благоустроенное хозяйство, и это спасло семью от гибели. Фешин знал и о несчастьях крестьян Поволжья, о случаях каннибализма, да и на улицах Казани смерть была видна всякому. Работая в мастерской, он наблюдал, как голод и сыпняк забирает очередную добычу: «Мне случилось видеть, как ранним утром от госпиталя напротив школы отъезжали несколько повозок, груженные голыми, скрюченными телами, небрежно прикрытыми рогожей»[307]. Позже, в ожидании американской визы, Фешин жил в Москве у друзей, семьи Тришевских. Художник относился к вынужденной эмиграции как к «бегству» от эпидемии. В воспоминаниях Л. П. Дульской-Берлин, дочери известного казанского искусствоведа П. М. Дульского, написавшего монографию о художнике мы читаем, что последние дни перед отъездом в Америку Н. И. Фешин, дожидаясь визы, провел в Москве на даче А. Н. Тришевского. Перед отъездом в Америку Н. Фешин был очень мрачен и говорил, что его гонит в Америку голод и туберкулез. Потеряв из-за сыпняка родителей, художник не мог подвергать опасности своих детей и супругу.

Коллега Н. И. Фешина, В. К. Тимофеев, говорил, что в селе художник имел корову. Ее хватало, чтобы прокормить небольшую семью. В 1918–1919 гг. у них был американский паек. Николай Иванович тогда преподавал и получал «очень хорошие пайки». Например, на месяц им давали полбарана, сахар и все прочее[308]. Небольшая семья Фешина получала так называемые нансеновские посылки и академические пайки (за работу), собственная корова — это практически роскошная жизнь для Казани 1920–1921 гг. Фешин тоже писал в мемуарах, что его жена так хорошо наладила домашнее хозяйство, что они ни в чем особо не нуждались[309]. Американцы, увидев невероятный дар Фешина-живописца, стали заказывать у него портреты себя и своих жен и фактически «открыли» талант Фешина Америке и миру. Вероятно, можно утверждать, что если бы не американцы с их помощью и подходом, судьба Н. И. Фешина и его творчества была бы трагичной.

10.2. Боевой санэпидотряд коммунистов Самары

Известна крылатая фраза: Ульянов родился в Симбирске, а Ленин — в Самаре. Именно здесь Ленин создал первый революционный кружок, здесь он жил и работал. Самара после революции, казалась бы, должна была представлять практически образцовый советский город, однако это было далеко не так.

Сыпой тиф пришел в Самару неслучайно.

«В Самаре грязи по колено, меры очистки коллективные. Ловкачи, разного рода мелкая буржуазия, обывательщина не хочет палец о палец стукнуть. Опять работает только большая часть коммунистов и красноармейцев, почему в работающей среде происходит ропот. Пора бы прекратить церемониться, необходимо освежить застоявшуюся кровь трутней обывательщины…»[310]. Такое гневное письмо с требованием применить репрессии в несознательным горожанам Самары приходит в Совнарком 2 апреля 1920 г. Репрессии провести разрешили, Н. А. Семашко даже велел привлечь к этому Ф. Дзержинского…. О чем в действительности шла речь в письме, мы узнаем, если обратимся к истории сыпняка в Самаре.

Боевой санэпидотряд Самары