Великая иллюзия

– Вам самой, возможно, предстоит сделать нечто подобное. В будущем, когда вам покажется, что вы, как и я, на склоне лет отыскали нового Четвертого, который придет вам на смену. Потому что у истинных факиров есть поверье, что лучше для нашего грешного мятежного духа, который уйдет куда-то туда… уж не знаю, в космос ли темный или в совсем неизведанную материю… лучше подарить кому-то частицу себя, своей любви. Так нам будет легче умирать. Потому что Четвертые умирают тяжелее других. И они практически никогда не имеют детей. Если у Четвертого рождается ребенок, то… он почти бог. А, сами понимаете, боги – это такая головная боль…

Аделаида усмехнулась, встала с дивана и подошла к комоду, где были расставлены ее фотографии, которые она всегда возила с собой. Среди рамок пряталась маленькая глиняная фигурка одалиски.

– Когда я почувствую, что конец мой близок, я пришлю вам тот мой главный фетиш, талисман, который так сильно напугал вас в ту ночь, – объявила она. – А пока возьмите куколку и сохраните у себя.

Она передала Марии глиняную одалиску.

– Египтянка подарила мне ее. Истинный факир. А я дарю вам. Когда дух мой после смерти освободится от тела, я воспарю и… может, захочу время от времени отдыхать в некоем сосуде, как восточный джинн в своей лампе. – Она засмеялась хрипло. – А вы будете смотреть на куколку-одалиску и вспоминать меня. Это просто фигурка. Она не волшебная. Куколок продают за пару грошей на каирском базаре.

Мария Кораллова взяла одалиску. Они с Аделаидой смотрели друг на друга.

– И еще я хочу предупредить тебя, моя драгоценная девочка, – тихо и уже без улыбки объявила Аделаида. – Четвертые иные, они редкие, исключительные создания, но они страдают и любят, испытывают боль и страх, как обычные люди. Порой нас может окутать тьма – злоба, ненависть, и тогда наши способности обращаются как обоюдоострое лезвие и против других, и против нас самих. Для нас, Четвертых, это не проходит бесследно. Но мы не можем останавливаться, мы всегда должны идти дальше. Выбора у Четвертых нет – они либо идут дальше, либо… деградируют. Накликая на свою голову то, чего я в глубине души сама страшусь.

– А что это, Аделаида?

– Безумие. Личностный распад.

Взгляд Аделаиды внезапно остекленел. Ее зрачки стали темными, огромными. Мария ощутила, словно некая сила затуманила ей сознание, гипнотизируя, подчиняя, но… Она сама напряглась, сконцентрировалась, и… ощущение беспомощности сразу ослабело, начало таять… таять…

Мария порывисто обняла свою грозную госпожу – учительницу. Крепко прижала к себе, как дочь прижимает мать – источник великой любви и одновременно больших страданий.

– Нет, нет, нет, только не вы! – воскликнула она страстно. – Только не мы с вами! Может, другие… те, которые будут потом… после… А нас с вами это минует. Я вас сберегу, я буду вас защищать.

– Я не о себе тревожусь, – Аделаида Херманн сама обняла ее крепко. – Я о тебе, Мари. Кто защитит тебя, когда не станет меня? От людей? И от себя самой?

Они долго сидели, обнявшись, смотрели на вечерние огни Потсдамской площади за окнами гранд-отеля. А потом зазвонил гостиничный телефон. Аделаида взяла трубку и светски поприветствовала кого-то совсем иным, бодрым, радостным, тоном.

– Грета Гарбо, – сообщила она шепотом Марии. – Скучает, бедняжка, у себя в номере. После съемок приняла ванну и нализалась, как всегда. Просится ко мне. Примем ее на вечер в нашу компанию? Она краем уха слышала сплетни, что я якобы принадлежу к какой-то тайной секте… поклонников апостола Симона Зилота. Она сгорает от любопытства. Она в меня тайно влюблена и скрывает это. Между прочим, у нее есть свой маленький дар.

– Какой? – спросила Мария, вспоминая Грету Гарбо на экране в немом фильме в роли одалиски.

– Она угадывает карты. Но при этом плутует в вист, путает записи, – засмеялась Аделаида и бросила небрежно в трубку кинозвезде. – Да, милочка, мы вас ждем. И прихватите с собой шампанское. Устроим сногсшибательную вечеринку.

Глава 33. Наследство

Кто мог предугадать, что в три часа ночи они попадут в дорожную пробку? Однако случилось именно так – на обратном пути в Полосатово Гектор и Катя встали на шоссе. Впереди – красные габаритные огни, дальше полицейские машины с мигалками. ГИБДД перекрыла трассу.

– Авария, – объявил Гектор. – Как некстати.

Он внимательно следил за картинкой с «маяка» на мобильном.

– Из Звенигорода зеленая волна, и Резинов мчится на большой скорости. А мы застряли. – Он открыл карту местности, изучая окрестности.

– А что мы можем сделать, если авария? – Катя смотрела на сполохи полицейских мигалок. Чувство тревоги и опасности в душе ее становилось все сильнее.

Она снова набрала номер капитана Блистанова – в первый раз он не ответил. Не ответил и сейчас.

– Спит мальчишка. Из пушки не разбудишь. Катя, он мог звук телефона выключить. Напишите ему в чат – пусть берет машину и патрульных и немедленно выдвигается к дому Гришиной.

Катя так и сделала. Нет ответа. Сон сморил усталого Полосатика!

Они ждали четверть часа. А затем Гектор резко крутанул руль и… съехал на обочину шоссе.