Заботы Екатерины простирались не только на усиление обрабатывающей и передаточной промышленности, но и на развитие духовных сил, нужных для ее преуспевания. «Честность (вместе с кредитом) – душа коммерции», – писала она в Наказе. Может быть, под влиянием этой мысли Екатерина и заботилась об образовании промышленного торгового класса: во всяком случае она поощряла путешествия молодых купцов за границу, основала коммерческое училище и Академию художеств с «воспитательной школой» для мещанских мальчиков и, кроме того, издавала и безденежно распространяла книги, «полезные купечеству»; согласно ее желанию Вольно-экономическое общество также должно было изучать вопросы подобного рода.
Правительственная политика, как видно, значительно повлияла на производство и усилила различия между занятиями земледельческого населения и занятиями промышленно-торгового класса, а это давало экономические основания для разграничения их сословных интересов, и между собою и по отношению к высшим слоям общества. «Земледельцы (т. е. крестьяне), – писала, например, Екатерина, – живут в селах и деревнях и обрабатывают землю, из которой произрастающие плоды питают всякого состояния людей; и сей есть их жребий». Такой взгляд, однако, невозможно было последовательно провести в законодательстве: в силу указа 1776 г., например, крестьян, производивших купеческие промыслы, пришлось включить в состав купеческих гильдий, а через год таким же образом велено было поступать с крестьянами, желавшими записаться и имевшими на то законное увольнение от своих помещиков или от своих ведомств. Промышленно-торговые занятия, напротив, по мнению императрицы, должны были характеризовать средний род людей; соответственно этому она подтвердила (в 1762 и 1784 гг.) указ своего предшественника, запрещавший покупку деревень к заводам и фабрикам. Фактически, однако, купцы и фабриканты нередко принадлежали и к землевладельческому или крепостническому классу, само правительство не в силах было вполне уничтожить эти злоупотребления. Занятия, приличные для купечества, оказывались, однако, с точки зрения Екатерины, несовместимыми с достоинством «благородного». «Противно существу самодержавного правления, – читаем мы в Наказе, – чтобы в оном дворянство торговлю производило»; оно должно хозяйничать в собственных населенных имениях или отправлять гражданскую и военную службу во славу самодержавного правления, а не заниматься торговыми делами. Тем не менее императрица подтвердила право дворянам содержать заводы и фабрики «по деревням и вести оптовую торговлю произведениями собственных хозяйств, даже за границу, а также предоставила им возможность (в 1786 г.) входить во всякого рода откупы и подряды, свойственные дворянской собственности. Впрочем, она с неудовольствием смотрела на тех из них, которые широко пользовались этой привилегией, а записывание их в гильдии окончательно воспретила указом 1790 г. (октября 26).
Приурочение определенных хозяйственных занятий к известным классам общества, как видно, не могло быть выполнено и нарушалось главным образом в пользу высшего дворянского класса, который через посредство своих крепостных или лично получал возможность участвовать в производительной деятельности, принципиально принадлежавшей одному среднему состоянию. Экономическая политика императрицы Екатерины II, однако, не только направлена была на то, чтобы удержать определенные отрасли производства за низшими классами, но повлияла и на более резкое распределение недвижимых поземельных имуществ между ними и высшими слоями общества. <…>
Государственное межевание, предпринятое в 1765 г. (комиссия о межевании учреждена 5 марта 1765 г.), привело к трем особенно важным последствиям: к отобранию в казну многих земель, распаханных помещичьими крестьянами, без прав на это, что естественно должно было вызвать сокращение крестьянских запашек и отозваться на их благосостоянии; далее, к лишению имений лиц из среднего класса, незаконно ими владевших, и, наконец, к укреплению за землевладельцами законно принадлежавших им имений, причем этим лицам предоставлена была возможность выкупить из казны часть припаханных ими земель. Государственное межевание, таким образом, поставило в более определенные отношения казну и дворянство как главнейших представителей землевладения того времени. <…>