Великая. История «железной» Маргарет

Я отметила, что многие из наших нынешних трудностей произошли из-за преследования кейнсианских положений с их упором на финансирование социальных расходов, и подчеркивала необходимость контроля над денежным обеспечением для победы над инфляцией. После того как господин Охира и канцлер Шмидт продолжили эту линию, последовало экстраординарное выступление президента Жискар д’Эстена, в котором он с воодушевлением выступил в защиту Кейнса{ Кейнсианство – экономическое течение, сложившееся под влиянием последствий Первой мировой войны. Основные положения сформулированы в работе английского экономиста Дж. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» (1936). В 40 – 60-х гг. XX в. теория Кейнса доминировала в правительственных и академических кругах наиболее развитых стран Запада. Кейнсу принадлежит идея создания МВФ. (Прим. ред.)} и отверг свободно-рыночный подход как избыточно дефляционный. С. Андреотти{ Андреотти Джулио (1919–2013) – итальянский политик, христианский демократ, неоднократно председатель Совета министров Италии. Последний премьерский срок Андреотти отмечен борьбой с коррупцией и контактами правительства с мафией, 24 апреля 1992 г. Андреотти вынужден был уйти в отставку. (Прим. ред.)}, премьер-министр Италии, поддержал точку зрения Франции. Это было явное проявление фундаментальных различий, которые разделяют Сообщество.

Трудно переоценить качество председательства Японии. На одном из этапов я вмешалась, чтобы прояснить для чиновников, какой именно из проектов коммюнике мы обсуждали. Пока нас развлекали в тот вечер на банкете, устроенном императором Японии, чиновники (шерпас) начали свою работу. Примерно в 2 часа ночи, все еще в вечернем платье, я направилась проверить работу составителей коммюнике и обнаружила, что они оттачивают исходный текст наших обсуждений и вводят альтернативные формы слов в тех местах, где от саммита потребуются решения. Я надеялась, мы сможем быть настолько же практичными, какими были они.

На следующий день мы снова встретились во дворце Акасака, чтобы продолжить работу над коммюнике. Имелись некоторые разногласия между американцами и европейцами относительно срока, на который наметить снижение импорта нефти. Для меня большим откровением стала дискуссия, затрагивавшая цель Японии. Практически до последнего момента было совершенно неясно, позволят ли советники господину Охире озвучить цифру. Когда японская сторона все же озвучила свои цифры, ни у кого не было ни малейшего представления о том, какое сокращение они составляли, и было ли оно вообще; но президент Картер их все равно тепло поздравил.

Коммюнике было выпущено, и началась традиционная пресс-конференция. Самое важное из принятых решений заключалось в том, что вопреки склонностям нескольких членов G7 мы не собирались попасть в такую западню, как попытки достичь новой инфляции спроса. Это был полезный сигнал на будущее.

Из Токио я полетела в Канберру. Это был мой первый визит в Австралию. У меня было время встретиться с моей дочерью, Кэрол, которая работала там журналисткой, но моей основной задачей были переговоры с Малькольмом Фрейзером, премьер-министром Австралии. Я рассказала ему о том, что происходило в Токио. Но, что важнее, мы обсудили предстоящую конференцию Содружества в Лусаке, на которой неизбежно главным вопросом станет Родезия.

В ближайшие восемь месяцев Родезии предстояло занять значительную часть моего внимания. Родезия была источником проблем для нескольких британских правительств, но выборы в апреле 1979 г. основательно изменили всю конфигурацию. По новой конституции епископ Музорева был избран главой правительства чернокожего большинства при 64 % явке чернокожего большинства электората. Партии «Патриотического фронта» (партизаны Роберта Мугабе и Джошуа Нкомо) не принимали участия в выборах. Викон Мертона Бойд, бывший секретарь консерваторов по колониальным вопросам, посетил выборы в качестве наблюдателя и доложил мне, что они были проведены честно.