Великая. История «железной» Маргарет

Во вторник 4 февраля, в день первого тура голосования, я рано встала, чтобы приготовить Дэнису завтрак и проводить его на работу, прежде чем отправиться с Флуд-стрит в Палату общин. Я старалась уверенно улыбаться и сказала несколько дружелюбных слов прессе, поджидавшей у входа. Мне надо было продолжать работать над финансовым законопроектом, а в другой части Палаты, в комнате заседаний шло голосование за лидера. Голосование должно было завершиться в 3 часа 30 минут. Я отправилась в комнату Эри Нива дожидаться результатов. Билл Шелтон представлял меня на подсчетах, а Тим Китсон представлял Теда. Думаю, что даже после того, как были оглашены итоги голосования, сторонники Хита надеялись, что голоса, поданные по доверенности и подсчитываемые последними, выведут Теда вперед. Но большинство этих голосов тоже ушли ко мне. Я старалась думать о чем-либо еще, только не будущем, когда дверь открылась и вошел Эри. Мягко, но с огоньком в глазах он сказал мне: «Хорошие новости. Ты впереди. Ты набрала 130 голосов, а Тед 119». Хью Фрейзер набрал шестнадцать.

Я едва могла в это поверить. Хотя мне не хватало голосов, необходимых для полной победы в первом туре (50 % голосов плюс отрыв в 15 %), я была решительно впереди. Не сомневалась, что, если бы я проиграла Теду, это было бы концом моей политической карьеры. А теперь я могла стать лидером. Кто знает? Возможно, даже премьер-министром. Мое собственное удивление не могло сравниться с сокрушительностью удара, который потерпел истеблишмент Консервативной партии. Мне не было их жаль. Они нечестно сражались со мной все это время. Но мне было жаль Теда, который объявил о своем решении не принимать участия во втором туре.

Уилли Уайтлоу теперь выставил свою кандидатуру и немедленно вышел в фавориты. Я думала, что у Уилли хорошие шансы на победу, и хотя я не могла всерьез представить его меняющим направление партии, как я того хотела, мне нравилось думать, что между нами не было горечи, которая испортила мои отношения с Тедом. Дж. Прайер, Дж. Пейтон и Дж. Хау тоже вступили в борьбу. Я была несколько обеспокоена фигурой Джеффри, потому что он придерживался близких мне взглядов и мог расколоть голоса правого крыла. Хью Фрейзер снял свою кандидатуру и призвал своих сторонников голосовать за Уилли. Я думала, что часть тех голосов, что поддержали меня в первом раунде, приведут к устранению Теда и поставят кого-то более приемлемого, но близкого ему, как, например, Уилли.

Определенно многие члены партии в Вестминстере и за его пределами спешили довести дело до конца. Сами обстоятельства, которые, считалось, были против меня в первом туре, теперь мне помогали как лидирующему кандидату во втором. «Дэйли Телеграф», барометр настроений рядовых сторонников тори, решительно перешла на мою сторону. Уилли и я присутствовали на конференции молодых консерваторов в Истборне в субботу 8 февраля.

Одна женщина на трибуне стояла одетой в траур и была очень мрачной. Очень обеспокоенная, я спросила, что случилось. «Я одела траур по мистеру Хиту», – сказала она. Были и другие скорбящие. Уилли и я сфотографировались целующимися. Я заметила: «Уилли и я дружим давно. Я не раз целовала Уилли, и он целовал меня. Не думаю, что ему было трудно это делать». Уилли ответил: «Я часто ее целовал. Но мы раньше не делали этого на тротуаре возле отеля в Истборне». Атмосфера разрядилась.

Выступая с речью, я использовала возможность дать полное представление о своих взглядах. Я сказала: «Можно правильно выстроить экономическую политику и все равно не получить то общество, которого хотите. Верю, что нужно оценивать людей по их достоинствам, а не по происхождению. Верю, что человек, готовый тяжело трудиться, должен получать большее вознаграждение и сохранять его после обложения налогом. Мы должны поддерживать работников, а не халтурщиков: это достойно похвалы, если человек хочет добиться благосостояния своей семьи своими усилиями». Консерваторы давно не слышали такого и приняли мои слова хорошо.

Во вторник прошел второй тур голосования. Опять я нервно ждала в комнате Эри. И опять Эри вошел, улыбнулся и сказал: «Теперь ты лидер оппозиции». Я завоевала сто сорок шесть голосов против семидесяти девяти голосов Уилли. Остальные кандидаты сошли со сцены{ Джим Прайер и Джеффри Хау набрали по девятнадцать голосов, а Джон Пейтон – одиннадцать.}.

Я поспешила в Большую комнату заседаний, за пределами Вестминстер-холла, где собралась пресса. Я сказала журналистам: «Для меня это как мечта, что в списке после имен Гарольда Макмиллана, сэра Алека Дугласа-Хьюма, Эдварда Хита теперь стоит имя Маргарет Тэтчер. Каждый из них принес свой стиль лидерства и отпечаток величия в свои дела. Я скромно и почтительно принимаю эту должность».