Великая хартия вольностей и конституционная борьба в английском обществе во второй половине XIII в.

В качестве национального короля англосаксов Вильгельм оставил в силе их правовой строй и их учреждения и, в частности, их общенародные местные учреждения, их организацию по графствам и сотням, а также потребовал от всех свободных людей своего нового королевства присяги на верность безотносительно к тому, в каких поземельных, личных и юрисдикционных отношениях они находились друг с другом. И все они «преклонились перед ним и сделались его людьми и присягнули на верность ему… против всех других людей».

Оставляя по существу неизменным политический строй англосаксов, нормандское завоевание не производило, на первых по крайней мере порах, сколько-нибудь заметных перемен и в существе их социального строя. Правда, верхний слой английского общества, как и весь персонал высшей светской и духовной администрации королевства, был замещен завоевателями. Но подобно тому как нормандский герцог вступил во все права и обязанности англосаксонских королей, и его сподвижники, щедро наделенные им поместьями, вступили во все права и обязанности англосаксонских магнатов, конфискованные владения которых они теперь получили, и положение англосаксонской массы в отношении к ним по существу не изменилось сравнительно с тем, чем оно было в отношении к туземным сеньорам, глафордам, хотя и стало более зависимым. К тому же, далеко не все туземные сеньоры были замещены нормандцами, а лишь самые крупные; менее значительные остались на своих местах после того, как признали Вильгельма своим государем.

Таким образом, и в политическом, и в социальном отношении нормандское завоевание очень мало похоже на обычное завоевание, обыкновенно производящее резкие перемены и в политическом, и в социальном строе покоренного народа. Оно как будто оставляло в этом смысле все по-старому, скорее напоминая чисто династический переворот, чем покорение одного народа другим. Если мы напомним, хотя бы вкратце, что представляло собою англосаксонское государство и общество накануне завоевания, то для нас еще более выяснится глубоко консервативный по существу характер нормандского завоевания, и мы увидим именно, что в этой консервативности завоевания и лежит ключ к уразумению того огромного значения, какое оно имело и в политической, и в социальной эволюции средневековой Англии.

Глава II. Феодализация англосаксонского общества и государства

К половине XI в. англосаксонская Англия уже сделала весьма серьезные успехи на пути к социальной и политической феодализации. Это была торная дорога, по которой пошли все варварские государства, тем или иным способом возникшие на территории Римской империи, и по которой они не могли не пойти при тогдашних общих, хозяйственных и культурных, условиях.

Те сравнительно широкие формы политической жизни, к которым перешли германские племена, утвердившиеся на территории Римской империи, не были естественным продуктом внутреннего роста германских обществ, но явились в результате их внешней истории, их взаимной борьбы и их столкновений и иных отношений с римским миром. Переход был слишком резок, в особенности для тех из них, которые попали в политическую обстановку, еще уцелевшую от империи, и так или иначе приспособились к ней, чем еще более усложнили свои политические формы и, следовательно, еще более обострили несоответствие между этими формами и совершенно элементарными основами своей общественной и прежде всего своей хозяйственной жизни, еще пребывавшей на стадии домашнего, замкнутого, натурального хозяйства.

Государству германцев приходилось теперь решать свои уже сравнительно широкие и сложные задачи с помощью все тех же крайне элементарных средств, какими обходились более узкие и простые политические соединения. Оно по-прежнему возлагало на каждого свободного, обеспеченного земельным наделом германца удовлетворение всех потребностей, какие порождает сколько-нибудь организованное общежитие, и, прежде всего, потребности внешней защиты и общественного правосудия: как и в старые, тацитовские времена, каждый свободный германец под страхом тяжелой пени должен был отправляться на собственный счет в поход, теперь уже часто далекий и продолжительный, а в мирное время должен был посещать судебные собрания своего округа, тоже требовавшие с его стороны немалых затрат и в смысле времени, и в смысле средств. Теперь эти натуральные государственные повинности и прежде всего военная повинность были, конечно, гораздо тяжелее для среднего германца, чем в старые времена, и должны были разрушительно отражаться на его хозяйстве, подкапывая таким образом его благосостояние и делая его еще более неспособным к дальнейшему отбыванию этих повинностей. Но его благосостояние и без того было уже в достаточной мере расшатано благодаря целому ряду причин, таких как естественное дробление наделов, как нередкий в те времена прямой захват их сильными людьми, как вынужденная продажа их для уплаты непомерно тяжелых штрафов, которые налагало на преступника и его род уголовное право варварских правд, и т. п.