Великая хартия вольностей и конституционная борьба в английском обществе во второй половине XIII в.

Так или иначе, но государству сравнительно скоро пришлось считаться с неспособностью массы нести свои натуральные государственные повинности, и оно было вынуждено ограничиться требованием их лишь с части населения, лишь с тех, кто поднялся над массой, кого широкая государственность не только не придавила тяжестью своих требований, но даже сделала богатым и сильным, кто вышел победителем из жизненной борьбы, не только не ослабев в ней, но усилившись на счет слабого, приобретя власть над ним и над его землею, и кого обогатили прямо или косвенно королевские пожалования, в виде ли земельных выдач из королевских доменов, или в виде передачи королем своих фискальных прав, органически связанных тогда с правом суда и с другими правами, принадлежавшими королю, как верховному главе государства. Только такие люди, богатые и сильные, и могли теперь нести ставшие не по плечу среднему человеку государственные натуральные повинности. На них главным образом и принуждено было теперь государство взвалить эти повинности.

Но оно не ограничилось этим. Этой созданной в значительной мере самой королевской властью аристократии государство принуждено было передать в виде новой государственной натуральной повинности и суд, и управление массой после того, как родовые союзы, некогда в той или иной мере гарантировавшие общественный мир, мало-помалу разложились, и государству одному пришлось, с помощью своих крайне недостаточных средств, справляться с этой крайне трудной задачей. Задача эта ему одному была не по силам, и оно вынуждено было возложить часть ее в виде натуральной повинности на отчасти им же самим созданную общественную силу, передать новой – служилой и духовной – аристократии полицейскую и судебную власть над массой, которая уже и без того стала отдаваться под частную власть этих сильных людей, не рассчитывая, с разложением родовых союзов, устоять в жизненной борьбе, все более и более суровой и беспощадной.

Общество, таким образом, дифференцировалось. Из массы, когда-то более или менее однородной, выделялась группа, к которой и переходило отправление натуральных государственных повинностей, прежде лежавших на всех, выделялся особый военный и правящий класс, светский и духовный. Но это изменение социального строя общества не влекло за собой существенных изменений в его хозяйственном строе. Общество по-прежнему продолжало жить мелкими, самодовлеющими, тождественными по своему строению, замкнутыми хозяйственными группами. Разница с прежним была лишь в том, что теперь эти сельские группы должны были отдавать часть продуктов своего хозяйственного труда, а потом и часть самого этого хозяйственного труда постепенно выделившемуся из массы, в хозяйственном смысле непроизводительному – военному и правящему – классу, обеспечивая ему, таким образом, возможность нести свои государственные натуральные повинности и постепенно вследствие этого превращаясь из свободных, независимых общин в феодальные поместья.

Это постепенное превращение основной массы свободных людей, подпавших под частную власть представителей военного и правящего класса, в несвободных вилланов, а тех независимых хозяйственных организаций, к которым они принадлежали, в феодальные поместья, не вносило, повторяем, сколько-нибудь существенных перемен в основы их хозяйственного строя. Необходимой предпосылкой этого превращения именно и являлось то, что общество в хозяйственном отношении оставалось все тем же. Столь характерная для феодального строя, эта поместная система с ее сеньорами и вилланами именно и явилась, говоря вообще, продуктом политической необходимости, необходимости приспособить удовлетворение потребностей сравнительно широкого и сложного политического целого к оставшимся неизменными элементарным хозяйственным условиям общества. Благодаря чисто внешним причинам государственность германских племен значительно опередила их хозяйственную и культурную эволюцию, и неизбежным социальным результатом этого несоответствия между политическими формами, с одной стороны, и хозяйственными и культурными основами общества, с другой, и явилось феодальное расчленение общества на сеньоров и вилланов, эта столь характерная для феодализма социальная система государственных служилых сословий[2].

Все это мы находим и у англосаксов. И коммендация, и иммунитет, и бенефиции развивались и у них с очень давних времен, и в половине XI в. развитие это сделало уже весьма значительные успехи. Накануне нормандского завоевания англосаксонское общество было уже вполне аристократическим и по существу феодальным, глафорды и вилланы представляли собою уже вполне определившиеся общественные группы, и поместная система в основных чертах была уже налицо.