Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Зимовать императрица Мария отправилась с детьми в Ниццу, а император Александр – в Россию. Цесаревич Николай, вернувшись из Копенгагена, присоединился к ним. Это был всеобщий любимец, высокий, стройный, красивый, обаятельный, очень веселый, жизнерадостный, образованный, элегантный. Отец мог быть спокоен – после него на троне будет прекрасный государь. Николай очень любил младшего брата Сережу, постоянно возился с ним, играл, любил подбрасывать и ловить. Однажды, подбросив мальчика, он чуть не задохнулся от резкой боли в позвоночнике. Вскоре все прошло, но через пару месяцев новый приступ непонятной острой боли. Теперь пришлось полежать в постели. Снова все прошло, Николай отправился по городам Северной Италии, и во Флоренции бедняге стало совсем худо. Теперь боли в позвоночнике не прекращались, истязая его днем и ночью. Врачи диагностировали простудный ревматизм. В декабре Николая перевезли в Ниццу. Местные доктора переменили диагноз на более страшный – почечный менингит, от которого не было спасения. Прекрасный юноша, настоящий принц из сказки, день ото дня угасал. Семилетний Сережа страстно молился о жизни и здоровье брата, он впервые по-настоящему выдержал Великий пост и ждал, что с наступлением Пасхи произойдет чудо. Праздновать Светлое Христово Воскресение в Ниццу приехал государь император. Прибыла и невеста – принцесса Дагмара. Это была самая тяжелая Пасха в их жизни. 4 апреля пропели «Воскресение Христово видевше…» и всю Светлую седмицу надеялись на чудо. Но оно не произошло. 12 апреля 1865 года Николай Александрович скончался. Фрегат «Александр Невский» повез тело в Петербург, а на том месте в Ницце, где проживала царская семья и где произошла скорбная кончина, вырастет самый красивый русский зарубежный храм Святителя Николая, гениальное творение великого архитектора Михаила Тимофеевича Преображенского. И появится улица Царевича.

По желанию измученной Марии Александровны вся императорская семья отправилась в Дармштадт. Впервые столь тяжкое горе вошло в жизнь Сережи. Невесело ему предстояло отметить свою восьмую годовщину рождения. Но именно в этот свой день рождения он впервые увидел ту, что станет его судьбой! Тому есть четкое свидетельство в письме его будущей тещи, которое та написала на следующий день королеве Виктории: «Вчера в день рождения Сергея мы с дядей и тетей отправились на греческую мессу, продолжавшуюся более часа…» Далее она описывает их общение в Хайлигенберге и то, как «тетя Мэри полчаса держала на руках Эллу, играя с нею, и малыши наслаждались этим зрелищем, а Элла такая общительная и миленькая». Тетя Мэри – это императрица Мария Александровна, поскольку Людвиг был ее родным племянником и, соответственно, Сергей приходился своему будущему тестю двоюродным братом. И эта малютка Элла, с которой так весело было тетешкаться, будущая его жена, являлась Сереже двоюродной племянницей.

Удивительная встреча! И как горе сочеталось с радостью! После столь тяжелой утраты любимого старшего брата, после Христова дня и Светлой седмицы, омраченных этой смертью, наступил не самый радостный день рождения, ему исполнилось восемь лет, и именно в этот день он смотрел, как его мама возится и играет с очаровательным младенцем, не зная, какую роль малышка сыграет в его судьбе!

Семьи Сергея и Эллы подружились, через четыре дня императорская семья снова в гостях у Алисы. Людвиг по каким-то причинам отсутствовал. Мария и Алиса жадно общались друг с другом. А когда еще через девять дней русские уехали, Алиса написала о том, как жаль ей было с ними расставаться: «Бог знает, когда еще свидимся. Мы так много времени провели вместе и так откровенно общались, что я очень привыкла к ним, и мне очень грустно думать о долгой разлуке с ними».

Возвращение в Россию, снова учеба, воспитание, продолжение детства или уже отрочества, ибо в России с семи лет мальчика называли отроком, определяя его уже не как ребенка, а как нечто среднее между малышом и взрослым. В древности отроками называли еще и оруженосцев. Отрок Сергий удивлял всех своей ранней религиозностью. Так называемый свет ехидно посмеивался над этим, люди веры восхищались. Зимой 1865 года в Москве Сергей разговаривал с митрополитом Филаретом, и тот радовался при виде столь раннего христианского развития царевича. Подарил ему образ с начертанным владычним благословением. А когда однажды мальчик ехал по Москве, в его карету бросили… нет, не бомбу – икону!

В счастливую жизнь то и дело врываются горести, к которым ему теперь предстояло привыкать. Умер от скарлатины товарищ по играм и вообще закадычный друг – Саша Гагарин. И невеселые мысли одолевают: стоит ли сильно прикипать сердцем к кому-нибудь, если судьба может так легко отнять любимого человека? Не лучше ли одиночеством ограждать себя от страданий, вызванных утратами?