Великая кошачья революция

– Слушай, у тебя цараптанских корней нет? – неожиданно поинтересовался Пушок.

– Кажется, нет. А что?

– Напоминаешь ты мне одного кота. Такой же умник был.

– И что с ним случилось?

– Зарезал я его, – крайне невесело скривился беляк. – Так ты отдашь мне лежанку?

– Нет! Вы проиграете ее в игорном доме. Мой научный долг – оградить это уникальное устройство от вас. И вообще, с меня хватит! Убирайтесь из моего дома. Чтобы лапы вашей здесь больше не было!

– Неблагодарный сопляк! – зашипел Пушок. – Я тебя еще научу жизни.

Беляк, хромая больше обычного, доковылял до входной двери и, хорошенько хлопнув ею, оказался на улице.

Конечно, у Пушка был запасной план. Даже несмышленому котенку было понятно, что Флаффи по своей воле не расстанется с лежанкой, которая сделала его самым признанным ученым в мире. Поэтому беляк решил избавиться от вредного выскочки.

Еще на прошлой неделе Пушок прочитал в газете, что через месяц в столице состоится первый всемирный съезд рабочих. «Наш корреспондент передает, что на первое столь масштабное трудовое мероприятие должны съехаться представители пролетариата со всех уголков света, – анонсировал «Кэтглийский вестник». – Среди самых острых вопросов, которые будут подняты на собрании, – катастрофический рост безработицы и массовое снижение зарплат. Думаем, в первую очередь на съезде перемоют косточки изобретателю Томасу Флаффи, чьи успешные научные изыскания позволили крупным промышленникам перейти на своих производствах от лапного труда к машинному, что и привело к чудовищным увольнениям. Напомним, что за последние месяцы по всему миру закрылось несколько тысяч мануфактур. Этой масштабной проблеме и будет посвящен съезд. Мероприятие стартует 13 октября в 11:00 на площади Зависимости…». Именно в это пекло Пушок и собрался отправить Флаффи. «Стоит Томасу только появиться там, как работяги порвут его на мелкие клочки, – размышлял беляк. – А о том, чтобы ученый попал на этот съезд, я позабочусь!»

На почте кошквизитор достал листок бумаги и вывел самым каллиграфическим почерком, на какой только был способен: «Томасу Флаффи, самому великому из ученых котов. Приглашение. Достопочтенный Томас, Ассоциация ученых котов с искренней радостью и неподдельной гордостью сообщает о присуждении вам премии „Изобретатель‐1835“. Вручение заслуженной награды состоится 13 октября в 12:00 на площади Зависимости в столице нашей Родины. Внимание! Церемония костюмированная. Все ученые делегаты будут одеты трудягами. Вам, дорогой лауреат, о костюме заботиться не стоит. Приезжайте в своей повседневной одежде. На месте без стеснений поднимайтесь на сцену, громко объявите свое имя и приступайте к победной речи. Это послужит сигналом к началу церемонии. С уважением, Ассоциация ученых котов». Пушок запечатал конверт, написал на нем «Ливермур, Фишинг-стрит, 61» и отдал письмо почтальону.

8

Пушок дожидался отъезда Флаффи в ночлежке на Стинки-стрит. К тому времени, когда распираемый гордостью за самого себя Томас отправился в путешествие до столицы, кошквизитор уже передумал закладывать лежанку. В ночлежке кот насмотрелся на опустившихся шкур. Ему в последнюю очередь хотелось закончить свою жизнь как они. В итоге любовь к лямкиджу угасла так же стремительно, как и началась. Чего хотелось герою нового времени, так это безбедной жизни. Отсюда и возник план. Пушок вспомнил объявление в «Кэтглийском вестнике» о вкладе «Для праправнуков». В голове звучали слова про то, что «всего через сто лет ваши потомки будут купаться в процентах от самого лучшего прапрадедушки».

У Пушка в кармане лежали остатки былой роскоши – горсть ржавых монет. Кот планировал положить их в банк и дождаться дивидендов, забывшись на сто лет криогенным сном. Но для начала нужно было забрать лежанку из дома Флаффи…

– Тебе чего здесь надо? – нахмурилась Великая Тамара, когда увидела в дверном проеме Пушка.

– Как это – чего надо? – изобразил обиду беляк. – Вы же сами сказали, что я могу жить у вас сколько захочу.

– Да, но Томас сказал, чтобы я тебя не пускала даже на порог.

– Миссис Флаффи, это какое-то недоразумение. Мы ведь на днях помирились с Томасом. Он сам нашел меня и очень долго извинялся. Ваш сын понял, что зря на меня наговаривал. И, конечно, я простил его! Томас дома? Сами спросите у него.

– Томас уехал в столицу.

– Да что вы говорите! А зачем?

– Моего котеночка там чествовать будут!

– Вот здорово! Так я зайду?

Великая Тамара в нерешительности смотрела на Пушка.

– Кстати, я новый номер «Кэтглийского вестника» принес. Почитал бы вам… А еще хотел вас попросить погадать мне. А то что-то в последнее время удача от меня отвернулась.

В глазах Великой Тамары заблестел профессиональный интерес.

– Заходи.

– Кстати, миссис Флаффи, вы не знаете, куда Томас положил мою лежанку?

– Ты про тот грязный сундук? Конечно, знаю. Сынок его к себе в мастерскую перетащил, как только ты рухнул с крыши.

– Мне бы забрать его.

– Сначала чакры тебе откроем и линию жизни почистим…