Великая надежда

«Вечерний выпуск!» — кричал мальчишка-газетчик на перекрестке. Он кричал во все горло, замерзший, умирая от восторга. Он запрыгивал на подножки трамваев, левой рукой ловил монетки, пыхтел и еле поспевал. Такое уж у него торговое дело, ого, лучшее дело на свете: «Вечерний выпуск!»

А им все было мало. Все они готовы были заплатить еще намного дороже. Они с такой жадностью тянулись за газетой, словно он им продавал не отчет о военных действиях и не кинопрограмму, они с такой жадностью тянулись за газетой, словно он продавал им самую жизнь.

«Вечерний выпуск!» — кричал мальчишка-газетчик на перекрестке.

«Вечерний выпуск!» — слышался шепот у него за спиной. Опять и опять.

Его лоток располагался на каменном островке посреди большого перекрестка. Рядом стоял, прислонившись к лотку, слепой. Шляпа была у него на голове, подаяния он не принимал. Он просто стоял там, этого ему никто не мог запретить. Время от времени он повторял: «Вечерний выпуск!» Но у него ничего не было на продажу. Говорил он тихо и никаких денег за это не требовал. Подобно лесу, отзывался он эхом на каждый крик мальчишки. Казалось, он не считал все это серьезным делом.

Хищной птицей кружил мальчишка вокруг лотка. Недоверчиво косился на слепого. А тот стоял себе с таким видом, словно он вовсе не единственный слепой посреди большого перекрестка. Мальчишка размышлял, как бы его отсюда спровадить. Слепой насмехался над ним, слепой превращал все его зычные крики в тихие мольбы о помощи, у слепого не было на это никакого права.

«Вечерний выпуск!»

«Вечерний выпуск!»

Мимо бешено мчались машины, стекла автомобильных фар были синего цвета. То одна, то другая машина тормозила, стекло в окне опускалось, и нужно было забросить внутрь газету. И пока мальчишка прикидывал, сколько времени у него займет перевести слепого на другую сторону, Эллен пошла через дорогу, не дожидаясь сигнала. Она шла нетвердыми шагами и глядя прямо перед собой. Под мышкой она несла папку для рисования, шапочку она надвинула на самые брови.

Машины остановились, с визгом затормозили трамваи. Полицейский на перекрестке сердито махнул рукой.

Между тем Эллен уже причалила к каменному островку. Как морская вода, нахлынул на нее возмущенный крик водителей.

— Эй, послушайте, — сказал мальчишка слепому, — тут один человек переведет вас на другую сторону!

Слепой выпрямился и стал хватать руками темноту. Эллен почувствовала, как его пальцы легли ей на плечо. Когда полицейский добрался до мальчишки на островке, она уже исчезла вместе со слепым в сутолоке, нырнула в запуганный, затемненный город.

— Куда вас отвести?

— Переведи через дорогу.

— Мы уже перешли!

— Не может быть! — сказал слепой. — Ведь это же большой перекресток?

— Может, вы имели в виду другое место, — осторожно заметила Эллен.

— Другое? — повторил слепой. — Нет, вряд ли. Но может, ты сама имела в виду другое место?

— Нет, — гневно крикнула Эллен. Она остановилась, сбросила его руку и пугливо посмотрела на него снизу вверх.

— Пройдем еще чуть-чуть! — попросил слепой.

— Мне надо к консулу, — сказала Эллен и вновь взяла его за руку, — а это в другую сторону.

— К какому консулу?

— Который отвечает за моря и океаны. И за ветер, и за акул!

— Ах, к этому! — сказал слепой. — Тогда ты можешь спокойно идти дальше со мной!

Они свернули в длинную, угрюмую улицу. Дорога шла в гору. Справа стояли тихие дома, чужие посольства, из-за которых не видать было ее посольства. Они шли вдоль стены. Трость слепого гулко и монотонно стучала по мостовой. Листья падали, как герольды безмолвия. Слепой прибавил шагу. Эллен бежала рядом с ним короткими, торопливыми шажками.

— Что тебе надо от консула? — спросил слепой.

— Хочу спросить, что означает моя виза.

— Какая виза?

— Я ее сама подписала, — неуверенно объяснила Эллен, — а вокруг всюду цветы.

— Вот оно как, — уважительно отозвался слепой. — Значит, виза настоящая.

— А теперь я хочу, чтобы ее утвердили, — сказала Эллен.

— Разве ты не сама ее подписала?

— Сама.

— Тогда зачем консулу ее утверждать?

— Не знаю, — сказала Эллен, — по я хочу к маме.

— А где твоя мама?

— На другом берегу. За океаном.

— Ты что, пешком туда пойдешь? — спросил слепой.

— Вот вы как! — Эллен задрожала от гнева. — Вы насмехаетесь! — Ей, точно так же как мальчишке-газетчику, вдруг показалось, что слепой вовсе не слепой, что его пустые глаза сияют над стеной. Она повернулась и побежала по улице в обратную сторону, сжимая под мышкой папку для рисования.

— Не бросай меня! — крикнул слепой. — Не бросай меня! — Он стоял со своей тростью посреди улицы. Его фигура тяжело и устало выделялась на фоне прохладного неба.

— Я вас не понимаю, — задыхаясь, крикнула Эллен, вернувшись к нему. — Моя мама на той стороне, и я хочу к ней. Ничто меня не удержит!

— Война, — сказал слепой, — теперь пассажирские пароходы редкость.

— Пассажирские пароходы редкость, — в отчаянии пробормотала Эллен и крепче ухватилась за его руку, — по один-то для меня найдется! — Она умоляюще таращилась в мокрый, сумрачный воздух. — Хоть один-то для меня найдется!