Великая охота

– Я знаю, что это такое, – решительно заявила она, – но не знаю, как им пользоваться. Вы должны сделать то, что должно быть сделано. – Она провела пальцем по одному символу, который был немного больше других. Треугольник в круге, стоящий на своей вершине. – Вот этот знак обозначает настоящий мир, наш мир. Думаю, поможет, если держать его перед мысленным взором, пока вы… – Она развела руками, словно не уверенная в том, что же именно будет делать Ранд.

– Э-э… милорд? – робко промолвил Хурин. – Времени не так много. – Он глянул через плечо на гребень; лай стал громче. – Эти твари будут тут через минуту-другую.

Лойал кивнул.

Глубоко вдохнув, Ранд приложил ладонь к указанному Селин символу. Посмотрел на нее, чтобы убедиться, что делает все правильно, но она просто наблюдала, на матовой коже лба нет даже легчайшего намека на морщинки тревоги. «Она убеждена, что ты спасешь ее. Ты должен». Аромат ее наполнил ноздри.

– Э-э… милорд?

Ранд сглотнул и вызвал пустоту. Она с легкостью явилась, возникнув вокруг него без всякого усилия с его стороны. Ничто. Одно ничто, если бы не свет, колеблющийся так, что от него все внутренности переворачивались. Одно ничто, если бы не саидин. Но даже тошнота стала далекой. Он был един с Портальным камнем. Колонна под ладонью была на ощупь гладкой и слегка маслянистой, но треугольник с кругом будто потеплел под ожогом на руке. «Должен перенести их в безопасное место. Должен перенести их домой». Свет, как почудилось, подплыл к нему, окружил его, и Ранд… принял его.

Свет наполнил его. Жар наполнил его. Ранд видел Камень, видел других, наблюдающих за ним: Лойал и Хурин озабоченно, Селин без тени сомнения, что он ее спасет, – но их могло и не быть здесь. Свет был всем. Жар и свет наполняли его руки и ноги – так вода впитывается в сухой песок, затопляя его. Знак жег ладонь. Ранд постарался впитать в себя все: весь жар, весь свет. Все. Символ…

Внезапно, словно на краткий, невероятно краткий миг, пропало солнце, мир мигнул. И опять. Знак под ладонью превратился в раскаленный уголек; он буквально пил свет. Мир мигнул. Мигнул. Ему стало дурно от этого света, что был родниковой водой для умирающего от жажды. Мигнуло. Он жадно припал к нему. От этого света его тошнило, но ему хотелось впитать в себя весь свет. Мигнуло. Треугольник-круг жег его; он чувствовал, как знак обугливает ладонь. Мигнуло. Ему нужно все! Он застонал, взвыл от боли, взвыл от желания.

Мигнуло… мигнуло… мигнуломигнуломигнуло…

Чьи-то руки потянули Ранда – он едва замечал их. Он попятился; пустота ускользала прочь, этот свет и та болезненность, что свернулась в нем самом. Свет. Полный сожаления, он следил за тем, как тот пропадает. «О Свет, это безумие – желать его. Но я был так полон им! Я был так…» Потрясенный, он посмотрел на Селин. Это она держала юношу за плечи и с интересом смотрела ему в глаза. Ранд поднял ладонь к лицу. Ожог в виде цапли, но больше ничего. На ладони не выжгло треугольник-круг.

– Удивительно, – медленно произнесла Селин. Она взглянула на Лойала и Хурина. У огира был оглушенный вид, глаза – большие, как тарелки; нюхач сидел на корточках, ладонью опираясь о землю, будто иначе не мог удержаться на месте. – Мы все тут, и наши лошади. А вы даже не знаете, что сделали. Удивительно.

– Мы?.. – прохрипел Ранд, и ему пришлось остановиться и сглотнуть.

– Оглянитесь вокруг, – сказала Селин. – Вы перенесли нас домой. – Она вдруг рассмеялась. – Вы перенесли нас всех домой!

Только сейчас Ранд начал осознавать окружающее. Лощина была без всяких ступеней, хотя там и тут лежали подозрительно гладкие куски камня, красного цвета или голубого. Колонна валялась на горном склоне, наполовину похороненная под скальной осыпью. Символы на ней были нечеткие; ветер и вода долго над ними трудились. И все выглядело настоящим. Цвета были чистыми, гранит – выразительно серым, кусты – зелеными и бурыми. После того, другого места тут все представлялось чуть ли не чрезмерно ярким и живым.

– Дома, – прошептал Ранд, и потом он тоже стал смеяться. – Мы дома!

Смех Лойала напоминал бычий рев; Хурин на радостях выделывал коленца.

– Вы сделали это, – произнесла Селин, наклоняясь ближе, пока Ранд не увидел только ее лицо. – Я знала, что вы сумеете.

Смех Ранда тут же оборвался.

– Да… да, наверно, это я сделал. – Он взглянул на поваленный Портальный камень и выдавил из себя слабый смешок. – Вот только хотелось бы знать, что такое я сделал.

Селин пристально смотрела Ранду прямо в глаза.

– Возможно, когда-нибудь и узнаете, – тихо произнесла она. – Определенно, вы предназначены судьбой для великих деяний.

Глаза ее казались темными и бездонными, как ночь, и нежными, как бархат. Ее губы… «Если я поцелую ее…» Он заморгал и торопливо попятился, прочищая горло.

– Селин, пожалуйста, не говорите об этом никому. О Портальном камне и обо мне. Я этого не понимаю, и никто больше тоже. Вы же знаете, как люди относятся к тому, чего не понимают.