Великая охота

– Колесо Времени всех нас вплетает в Узор, как ему это угодно, – сказала Верин, рассматривая пергаменты, – а порой оно предусмотрительно дает нам то, что нужно, еще до того, как мы узнаем, что нам это нужно.

Небрежным жестом она скомкала королевское приглашение и кинула его в камин, где оно осталось лежать белым пятном на холодных поленьях. Вскрыв большим пальцем печать на втором, она прочитала его.

– Да! Да, это будет очень хорошо.

– Как я пойду туда? – спросил ее Ранд. – Они же поймут, что никакой я не лорд. Я пастух, фермер. – (Ингтар смотрел скептически.) – Да-да, Ингтар. Я же говорил тебе, кто я такой!

Ингтар пожал плечами; его еще ни в чем не убедили. Хурин взирал на Ранда с категорическим неверием.

«Чтоб мне сгореть, – подумал Перрин, – если б не знал его всю жизнь, то тоже ни за что бы не поверил». Мэт, склонив голову, рассматривал Ранда и хмурился, словно видел нечто такое, чего прежде не видывал. «Теперь и он это видит».

– Ты справишься, Ранд, – сказал Перрин. – Сможешь.

– Все получится, – сказала Верин, – если ты не примешься говорить каждому, будто ты пастух. Люди видят то, что хотят видеть. Кроме того, смотри им в глаза и говори уверенно. Так, как разговариваешь со мной, – сухо присовокупила она, и на щеках Ранда выступили малиновые пятна, но взгляда он не опустил. – Не имеет значения, что именно ты говоришь. Сказанное не к месту они спишут на то, что ты чужестранец. Так же, кстати, будет, если ты вспомнишь, как вел себя с Престолом Амерлин. Если ты станешь держаться столь же нахально-надменно, они поверят тому, что ты лорд, пусть даже ты будешь не в камзоле, а в тряпье.

Мэт хихикнул.

Ранд поднял ладони:

– Хорошо, ладно. Я это сделаю. Но я по-прежнему считаю, что они все поймут – через пять минут, как я раскрою рот. Когда идти?

– Бартанес предлагает на выбор пять различных дат, одна – завтра вечером.

– Завтра! – взорвался Ингтар. – Да завтра к вечеру Рог может быть за пятьдесят миль вниз по реке или…

Верин осадила его:

– Уно и ваши солдаты смогут вести наблюдение за поместьем. Если они решат перенести Рог в другое место, мы легко последуем за ними и, наверно, вернем его куда проще, чем из логова Бартанеса.

– Может статься, и так, – нехотя согласился Ингтар. – Не по душе мне ждать, особенно теперь, когда Рог почти что у меня в руках. Я заполучу его. Я должен! Должен!

Хурин во все глаза смотрел на него:

– Но, лорд Ингтар, так нельзя! Что случится – случится, и чему суждено быть – бу… – Свирепый взгляд Ингтара обрезал его, хотя он и продолжал бормотать: – Это неправильно – так говорить: «должен».

Ингтар с напряженным лицом повернулся к Верин:

– Верин Седай, кайриэнцы весьма строги в правилах этикета. Если Ранд не отошлет ответа, Бартанес может быть настолько уязвлен, что не впустит нас даже с этим пергаментом. Но если Ранд… ну, Фейн, по крайней мере, его узнает. Мы их предупредим, и они устроят западню.

– Мы устроим им сюрприз. – Ее быстрая улыбка не сулила ничего приятного. – Но я думаю, Бартанес захочет увидеть Ранда в любом случае. Друг он Темного или нет, но сомневаюсь, что он отказался от участия в заговорах, направленных против трона. Ранд, он пишет, ты проявил интерес к одному из проектов короля, но не уточняет, о каком идет речь. О чем он?

– Не знаю, – медленно сказал Ранд. – После приезда я вообще ничего не делал. Только вас ждал. Может, он про статую? Мы проезжали через деревню, где выкапывают огромную статую. Эпохи легенд, как говорят. Король намерен перевезти ее в Кайриэн, правда я не понимаю, как можно с места даже сдвинуть подобную громадину. Но я только спросил там, что это такое.

– Днем мы проехали мимо нее и не останавливались, чтобы задавать вопросы. – Верин уронила приглашение на колени. – Вероятно, неблагоразумный поступок для Галдриана – вызволять из земли эту статую. Нет, реальной опасности здесь нет, но никогда не будет благоразумным тот, кто не знает, что делает, начав возиться с предметами из Эпохи легенд.

– Что это? – спросил Ранд.

– Са’ангриал. – Она сказала так, будто на самом деле слово это не представляет никакой важности, но у Перрина неожиданно возникло чувство, что те двое вступили в свой, только для них понятный разговор, произнося то, чего никто не услышит. – Один из двух самых больших, когда-либо созданных, о которых нам известно. И к тому же это весьма необычная пара. Один, пока по-прежнему зарытый, на Тремалкине, он может быть использован только женщиной. А этим может воспользоваться лишь мужчина. Они были созданы в годы Войны Силы в качестве оружия, но если и есть за что быть благодарным той эпохе, или Разлому Мира, так только за то, что эпоха та закончилась раньше, чем их успели пустить в ход. Вмете они обладали бы чудовищной мощью, способной вновь Разломать Мир, что привело бы, вероятно, к последствиям намного худшим, чем после первого Разлома.

Пальцы Перрина сплелись тугими узлами. Он избегал прямо смотреть на Ранда, но и уголком глаза приметил, как побелела кожа вокруг губ Ранда. Он решил, что Ранд, видимо, испуган, и ничуть не винил его за этот страх.