Великая охота

Эгвейн хотелось бы не слышать такого признания; на некоторые вещи Найнив реагировала очень остро. Эгвейн принялась искать, чем бы заняться, что-нибудь такое, чтобы Найнив могла поверить, будто это занятие всецело отняло внимание Эгвейн; девушка вдруг обнаружила, что машинально еще раз потянулась к саидар и начала вновь жонглировать световыми шариками. К ней быстро присоединилась Илэйн; Эгвейн заметила, как дочь-наследницу окружило знакомое свечение, еще до того, как над ее руками вспыхнули три крошечных шарика. Девушки начали перекидывать маленькие светящиеся сферы туда и обратно во все более усложняющихся узорах. Иногда один шарик пропадал – кто-то из девушек не успевал его подхватить, когда он переходил к ней, – потом опять появлялся, немного разнясь по цвету или размеру.

Единая Сила наполняла Эгвейн жизнью. Девушка чувствовала слабый аромат розового мыла, которым пользовалась во время утреннего купания Илэйн. Она могла ощутить шероховатую штукатурку стен и гладкие камни пола так же отчетливо, как и кровать, на которой сидела. Она могла слышать дыхание Мин и Найнив, которое было намного тише их самых тихих слов.

– Что до извинений, – говорила Мин, – то, может, это тебе нужно простить меня. У тебя – характер, у меня – чересчур длинный язык. Я извиню тебя, если ты извинишь меня.

Под тихие обоюдные «извиняю» обе женщины обнялись.

– Но если ты сделаешь так еще раз, – со смехом заметила Мин, – я могу и тебе влепить по уху.

– В следующий раз, – отозвалась Найнив, – я в тебя чем-нибудь кину. – Она тоже смеялась, но смех ее разом оборвался, едва ее взор упал на Эгвейн и Илэйн. – Ну-ка, обе прекратите, не то кто-то очень скоро отправится к наставнице послушниц. И этих кого-то будет две.

– Найнив, ты же не станешь! – запротестовала Эгвейн. Но, увидев глаза Найнив, торопливо оборвала все ниточки, связывающие ее с саидар. – Хорошо. Я тебе верю. Незачем доказывать!

– Нам нужно практиковаться, – сказала Илэйн. – Они требуют от нас все больше и больше. Если мы не будем заниматься сами, то мало чего добьемся.

На лице у нее было спокойствие самообладания, но контакт с саидар она оборвала с не меньшей поспешностью, чем Эгвейн.

– И что случится, когда ты зачерпнешь чересчур много, – спросила Найнив, – и никого не окажется рядом, чтобы остановить тебя? Мне бы хотелось, чтобы ты была более осторожна. Как я. Не думаешь же ты, что я не знаю, каково это для тебя? Источник всегда рядом, и тебе хочется наполнить себя им. Иногда единственное, что я способна сделать, – заставить себя остановиться. А мне хочется всего! Я знаю, это сожжет меня дотла, но мне все равно хочется. – Она вздрогнула. – Просто я хочу, чтобы вы боялись больше.

– Я боюсь, – со вздохом сказала Эгвейн. – Я до смерти напугана. Но видно, ничего с этим не поделать. А как ты, Илэйн?

– Единственное, от чего я в ужасе, – легкомысленно отвечала Илэйн, – это от мытья тарелок. Я словно дни напролет только тарелки и мою. – Эгвейн кинула в подругу подушкой. Илэйн поймала ее над головой и бросила обратно, но потом ее плечи поникли. – Ну ладно. Я так испугана, что не знаю, почему у меня еще зуб на зуб попадает. Элайда твердила, будто я буду так испугана, что мне захочется сбежать со Странствующим народом, но я не понимала. Пастуха, который гонит быков так сурово, как они нас подгоняют, смело бы само стадо. Я все время чувствую себя усталой. Просыпаюсь усталой и ложусь в постель опустошенной, и иногда я опасаюсь, что не удержусь и направлю больше Силы, чем смогу справиться, что я… – Опустив глаза, она замолчала.

Эгвейн знала, о чем Илэйн недоговорила. Их комнаты находились рядом, и, как и во многих кельях послушниц, давным-давно в разделяющей их стене была проверчена дыра, слишком маленькая и незаметная, если не знать точно, где ее искать, но полезная – через нее можно было переговариваться, когда тушили лампы, в случае если девушкам нельзя было выйти из комнат. Не раз Эгвейн слышала, как Илэйн засыпала, всхлипывая в подушку, и она не сомневалась, что и Илэйн слышала ее плач.

– Странствующий народ – это заманчиво, – согласилась Найнив, – но, куда бы ни пошла ты, ничего не изменится в том, что ты можешь делать. От саидар не убежать.

Судя по голосу, ей не нравилось то, что она говорит.

– Что ты видишь, Мин? – сказала Илэйн. – Мы все станем могущественными Айз Седай, или проведем остаток жизни, моя посуду послушницами, или… – Она поежилась, словно ей не хотелось вслух произносить третью пришедшую на ум возможность. Отправят домой. Выставят из Башни. После прихода Эгвейн отослали двух послушниц, и все говорили о них шепотом, будто те умерли.

На табурете шевельнулась Мин.

– Не нравится мне читать по друзьям, – пробормотала она. – Дружба каким-то образом влияет на чтение. Из-за нее я стараюсь все видеть в лучшем свете. Вот потому я и не делаю этого больше для вас. Все равно вокруг вас ничего не изменилось, что я могу… – Она прищурилась и внезапно нахмурилась. – Вот это новое, – тихо произнесла она.

– Что? – вскинулась Найнив.

Мин помедлила с ответом.