Великая охота

По дневному свинцово-серому небу прогромыхал гром. Ранд поглубже натянул капюшон плаща, надеясь хоть немного укрыться от секущего ледяного дождя. Рыжий упрямо ступал по грязи и лужам. Мокрый насквозь капюшон свисал с головы Ранда, такой же промокший плащ обнимал плечи, и его нарядная черная куртка была холодной и такой же влажной. Если еще немного похолодает, то дождь сменится снежной крупой или дождем вперемешку со снегом. Снегопада, наверное, не миновать: в деревнях, через которые проезжал отряд, говорили, что в этом году снег шел уже два раза. Дрожа, Ранд чуть ли не желал, чтобы повалил снег. По крайней мере тогда он не промокал бы до последней нитки.

Колонна продиралась сквозь грязь все дальше, солдаты настороженно поглядывали на холмы вокруг. Серая сова Ингтара тяжело обвисла на древке, едва шевелясь даже при порывах ветра. Временами Хурин отодвигал немного капюшон и втягивал носом воздух; он говорил, что ни дождь, ни холод не влияют на след – на тот след, который он ищет, – но до сих пор нюхач ничего не обнаружил. Позади себя Ранд услышал, как вполголоса выругался Уно. Лойал то и дело проверял свои седельные сумки; по-видимому, его не очень волновало, что он вымок сам, огир непрестанно беспокоился за свои книги. Вид у всех был жалкий, не считая Верин, которая настолько углубилась в свои думы, что даже не замечала, как капюшон соскользнул на спину, подставив лицо под дождь.

– А вы не можете что-нибудь с этим поделать? – обратился к ней с вопросом Ранд. Тихий голосок где-то в голове заметил ему, что с этой задачей он и сам справится. Все, что ему нужно сделать, – соединиться с саидин. Столь притягателен зов саидин. Наполниться Единой Силой, стать единым с этой грозой. Обратить небеса к солнечному свету или оседлать эту свирепствующую грозу, подстегнуть ее, довести до бешенства, смести ее, вычистить мыс Томан от моря до равнины. Слиться с саидин. Ранд беспощадно подавил это желание.

Айз Седай вздрогнула:

– Что? Ох да. Наверное. Немного. Такую сильную грозу мне не остановить, в одиночку не получится – слишком большую площадь она покрывает, но ослабить как-то могу. По крайней мере там, где мы находимся.

Она отерла дождинки с лица, видимо впервые осознав, что капюшон сполз, и рассеянно натянула его обратно.

– Тогда почему не останавливаете? – сказал Мэт. Выглядывающее из-под капюшона вздрагивающее лицо походило на стоящую у порога смерть, но голос его был бодрым:

– Потому что, если я использую так много Единой Силы, любая Айз Седай ближе десяти миль определит, что кто-то направляет. Не хотим же мы навести на нас шончан с этими их дамани. – Она гневно сжала губы.

В деревне под прозванием Атуанова Мельница о захватчиках они узнали мало, да и бо́льшая часть услышанного вызывала куда больше вопросов, чем давала ответов. Люди лепетали, а потом разом захлопывали рты и, дрожа, косились через плечо, испуганно озираясь. У них всех тряслись поджилки от страха, что шончан с их чудовищами и дамани вернутся. Женщины, которые могли бы быть Айз Седай, но вместо этого посажены на цепь, как животные, напугали селян намного больше, чем необычные создания, которых оседлали шончан, чем те твари, которых люд из Атуановой Мельницы шепотом описывал как чудовищ из ночных кошмаров. Что хуже всего, предостережения, оставленные шончан перед уходом, по-прежнему холодом пробирали жителей до мозга костей. Мертвых они похоронили, но большое обугленное пятно на деревенской площади селяне расчистить боялись. О том, что здесь случилось, никто из них и слова не сказал, но Хурина, едва отряд вступил в деревню, стошнило, и нюхач ни в какую не хотел приближаться к почерневшей прогалине.

Атуанова Мельница наполовину обезлюдела. Некоторые бежали в Фалме, рассчитывая, что в городе, который шончан крепко держат в своих руках, они не будут столь же жестоки, другие отправились на восток. Многие поговаривали, что тоже думают бросить родные места. На равнине Алмот шли сражения. По слухам, тарабонцы бились с домани, но сожженные там дома и амбары занялись пламенем от факелов в людских руках. Даже с войной казалось легче сжиться, чем с тем, что сделали шончан, с тем, что они способны сделать.

– И чего это Фейн принес Рог сюда? – проворчал Перрин. Этот вопрос время от времени задавал себе каждый, но ответа не было ни у кого. – Тут война, и шончан, и эти их чудовища. Почему сюда-то?

Ингтар, повернувшись в седле, оглянулся на спутников. Лицо его казалось таким же изможденным, как и у Мэта.

– Всегда найдутся люди, которые в неразберихе войны ищут собственную выгоду. Фейн – из таковых. Нет сомнений, он рассчитывает вновь украсть Рог, на сей раз у Темного, и воспользоваться им с пользой для себя.

– Отец Лжи никогда не создает простых планов, – сказала Верин. – Может статься, по какой-то причине, ведомой лишь в Шайол Гул, ему нужно, чтобы Фейн доставил Рог сюда.