Великая Отечественная на Черном море. часть 1

Вне всякого сомнения, по факту гибели кораблей, по жертвам на Морском заводе следовало привлекать к судебной ответственности должностных лиц, непосредственно отвечающих за противовоздушное обеспечение Главной базы флота. Но если бы полковнику Жилину эти серьезные обвинения были предъявлены, то, зная его принципиальность и известную житейскую мудрость, он нашел бы что сказать в адрес командующего флотом – по его нераспорядительности и чрезмерно активной эвакуационной деятельности. Как известно, в тот раз до трибунала дело не дошло, все «списали» на исключительную активность немецкой авиации.

Другое дело, когда в аналогичные переделки попадали ближайшие подчиненные Филиппа Сергеевича. Так, 18 марта 1942 года во время массированного налета немецкой авиации на Туапсинскую ВМБ, были потери среди кораблей и серьезные повреждения в порту. По этому факту был осужден военным трибуналом командир базы – капитан 1 ранга Кулешов Илья Данилович. В вину ему поставили непринятие должных мер к защите Военно-морской базы от налетов вражеской авиации. Здесь все было ясно и понятно. У Филиппа Сергеевича не дрогнула рука при утверждении приговора трибунала с особой припиской – «с отсрочкой приговора…». И за то спасибо величайшему гуманисту...

Еще более трагическая ситуация сложилась 2 июля 1942 года в Новороссийске. При массированном налете немецкой авиации погибли: лидер «Ташкент», эскадренный миноносец «Бдительный», санитарный транспорт «Украина», спасательный буксир «Черномор», несколько траулеров, баржа, недостроенный транспорт «Пролетарий». Серьезные повреждения получили: крейсер «Коминтерн», эскадренный миноносец «Сообразительный», миноносец «Незаможник», сторожевые корабли «Шторм» и «Шквал», подводная лодка «Л-24», ТК-41, транспорт «Курск», плавдок со стоящим в нем транспортом «Ворошилов». Здесь было уже, где порезвиться флотским особистам и работникам флотской прокуратуры.

Кстати, в ходе судебного разбирательства выяснилось, что на КП ПВО с минуты на минуту ожидали подлета первой группы наших «ТБ-3-ф», возвращавшихся с минных постановок в районе Севастополя, и поэтому доклад операторов станции «Рус-2» о приближении с моря групповой воздушной цели восприняли именно в этом ключе… Береговые и корабельные средства ПВО не были своевременно приведены в состояние немедленной готовности к открытию огня. Бомбардировщики врага были опознаны только после захода первой атакующей группы на боевой курс. Когда в военном порту прозвучал сигнал воздушной тревоги, корабли уже вели огонь по воздушному противнику. В массированной атаке на цели в порту участвовали 64 бомбардировщика и 13 истребителей.

Впоследствии флотские острословы окрестили Новороссийский «погром» 2 июля – «Черноморским Перл-Харбором», и сравнение это вполне соответствовало не только большому числу потерь, но и обстановкой в посту ПВО базы перед налетом вражеской авиации. И в нашем, и в «американском» случаях ожидался подлет своей авиационной группы, что привело к явному запаздыванию в принятии решения на отражение атаки воздушного противника. Не исключено, что немецкая разведка, обеспечивающая боевые действия авиации, с учетом конкретной ситуации, грамотно и очень своевременно проложила курс и определила подлетное время своим бомбардировщикам.

В нашем, «новороссийском» случае некоторый колорит трагедии добавил тот факт, что командующий флотом, не успев отдышаться после перелета в Туапсе с Херсонесского аэродрома, приказал направить все наличные тяжелые бомбардировщики для минирования подходов к Севастополю… Стратег ты наш великий… Вместо того, чтобы направить транспортную авиацию для спасения защитников Севастополя, в крайнем случае – основательно пробомбить немецкие позиции на мысе Херсонес и тем хоть как-то облегчить участь нашей обреченной группировки Филипп Сергеевич как настоящий руководитель уже думал о грядущих делах флота, плевать он хотел на десятки тысяч погибающих воинов армии и флота… Кстати, в ночь с 1-го на 2-е июля, услышав с моря гудение приближающихся самолетов, десятки тысяч пар глаз с надеждой следили за их приближением и были очень удивлены тем, что вся эта армада пролетела в сторону Севастополя… Справедливости ради следует напомнить, что среди самолетов, выполнявших бестолковый – исключительно для «галочки», приказ комфлота, нашелся один, рискнувший при возвращении после минной постановки, снизиться до 200 метров и от души из всех бортовых пушек и пулеметов, «причесать» немецкие позиции. Мы не знаем фамилии этого решительного командира экипажа, сознательно нарушившего полетное задание. Это было последнее «прости-прощай» погибающим героям Севастополя от Родины, ставшей вдруг для них хуже злобной мачехи…