Великая Отечественная на Черном море. часть 2

«У маяка, куда мы, раненые, пришли пешком под вечер 30 июня, уйдя из Херсонесского храма, – пишет комиссар 1-го батальона 2-го Перекопского полка морской пехоты А.Е. Зинченко, – тысячи солдат и раненых. Мы услышали команды через рупор, кому где собираться. Но тысячная толпа была неуправляема. С Северной стороны Севастополя немцы из крупнокалиберного орудия обстреливали район аэродрома. И было видно, как от разрывов летели во все стороны головы, ноги солдат».

В 18 час 30 июня Военный совет Черноморского флота получил телеграмму из Главного Морского штаба Наркомата ВМФ: «В.С. Черноморского флота.

Нарком Ваше предложение целиком поддерживает. Будет доложено Ставке».

30-06-42 г. 17 час. 10 мин. Алафузов, Никитин».

Не дожидаясь информации о решении Ставки по Севастополю, Ф.С. Октябрьский собирает Военный совет.

В 19 часов 50 минут 30 июня 1942 года в одном из казематов 35-й береговой батареи началось последнее заседание военных советов флота и армии. На нем присутствовали: командующий СОРом и флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, член военного совета дивизионный комиссар Н.М. Кулаков, командующий Приморской армией генерал-майор И.Е. Петров, члены военного совета Приморской армии, дивизионный комиссар И.Ф. Чухнов и бригадный комиссар М.Г.Кузнецов, командир охраны водного района (ОВРа) контр-адмирал В.Г. Фадеев, начальник штаба СОРа капитан 1 ранга А.Г. Васильев, начальник Особого отдела Черноморского флота Ермолаев, комиссар Береговой обороны полковой комиссар К.С. Вершинин и комендант Береговой обороны генерал-майор П.А. Моргунов.

Из воспоминаний военно-морского коменданта порта Севастополь старшего лейтенанта М.И. Линчика: «…начальник штаба СОРа капитан 1 ранга Васильев и сопровождающие его комиссар штаба СОРа Штейнберг и начальник отдела морских конвоев СОРа капитан 3 ранга А.Д. Ильичев прибыли на 35-ю батарею несколько позже, после открытия совместного заседания Военных Советов флота и армии».

«…Вице-адмирал Октябрьский кратко охарактеризовал обстановку и сказал, что на его телеграмму об эвакуации получен ответ от наркома ВМФ Кузнецова с разрешением на вывоз ответственных работников и командиров, а также санкционирован его выезд. Фактически это было разрешение на эвакуацию, которая началась официально с 21.00 30 июня 1942 года.

Подтверждалось предложение командования СОРа об эвакуации в первую очередь высшего и старшего комсостава армии и флота.

Для руководства обороной в Севастополе и прикрытия эвакуации на основании посланной телеграммы Кузнецову и Буденному Октябрьский предложил оставить генералов Петрова и Моргунова, а через три дня и им приказывалось эвакуироваться.

По этому предложению выступили члены Военного Совета Приморской армии Чухнов и Кузнецов, предложив оставить одного из командиров дивизий со штабом, так как соединений и частей по существу уже нет, а разрозненные группы и подразделения не имеют боезапаса и что руководить на таком уровне нечем. Генерал Петров охарактеризовал боевое состояние войск, их вооружение, наличие боезапаса и доставку. В дивизиях насчитывается по 300-400 человек боевого состава, а в бригадах по 200, но главное решающее – нет боеприпасов. Не имея сил и средств, вряд ли удержать Севастополь в течение трех дней. Если это необходимо и командование решило так, то он готов остаться и сделать все, чтобы выполнить боевую задачу. Генерал Моргунов поддержал доводы Петрова. Дивизионный комиссар Кулаков указал на большие потери врага, значительно превышающие наши, а у нас почти ничего не осталось. Политико-моральное состояние защитников крепкое, а главное нет уже ни частей, ни боеприпасов. Задержать врага вряд ли удастся. Поэтому оставлять генералов Петрова и Моргунова нет необходимости...

…Генерал Петров на вопрос Октябрьского о том, кого оставить в Севастополе, предложил оставить генерала Новикова – командира 109-й стрелковой дивизии, так как его сектор обороны обороняет Херсонесский полуостров и остатки войск отходят туда же.

Командующий согласился с этим предложением и приказал Петрову и Моргунову до рассвета помочь Новикову организовать оборону и эвакуацию согласно плана…».

В выдержках из протокола заседания Военного совета сохранена орфография подлинника (?), составленного на скорую руку, и, по-видимому, неоднократно правленного в послевоенное время. О какой помощи Новикову могла идти речь, если посадка на подводные лодки состоялась в 01 ч 30 минут 1-го числа?

После заседания военного совета были вызваны генерал-майор Новиков и бригадный комиссар А.Д. Хацкевич – комиссар 109-й стрелковой дивизии, для получения приказа и передачи полномочий.