Великая Отечественная на Черном море. часть 2

Однозначно можно утверждать, что это было преступное решение и оно повлекло преступное действие. Можно ли было ожидать другого решения в стране, где десятилетиями в армейских строях и на рабочих митингах с надрывом распевалась песня:

«На Дону и в Замостье треют белые кости,

Над костями шумят ветерки.

Помнят псы-атаманы, помнят польские паны,

Конармейские наши клинки…»

При этом мало кто из поющих сомневался, что рядом с «белыми» костями тлеют точно такие же «красные» (?) кости, и те же самые ветерки над ними шумят…

Кстати, а быть может, и не совсем кстати, уже другие слова все той же героической песни попадают в унисон с нашей темой: «…мы с Буденным ходили, на рысях, на большие дела…». Героический командарм Первой конной, командую летом 1942 года Закавказским фронтом, уже только по своей должности был обязан контролировать напрямую подчиненный ему СОР, со всеми его делами, большими и малыми… Это пусть жителям московского мегаполиса, задыхающимся в автомобильных пробках, дышащим выхлопными газами и толкущимся в многоярусной толпе площадей, рассказывают сказки об ограниченном севастопольском плацдарме, о нехватке рабочих рук, о бесконечных артобстрелах и бомбежках, не позволявшим по-христиански, или, хотя бы по-людски, похоронить покойников…

В тылу Севастопольских оборонительных рубежей, в треугольнике, образованном бухтами Стрелецкая, Камышевая и мысом Фиолент по сей день существуют большие массивы земли, в то время не особо привлекательные для немецкой авиации, где при желании можно было разместить и оборудовать с десяток кладбищ, подобных «Братскому». Не было желания заниматься этой малоприятной проблемой. Да и потом, при скотском отношении руководителей обороны к живым людям, стоило ли ждать более трогательного отношения к павшим воинам? Заслуживают ли руководители обороны Севастополя осуждения за подобные деяния? Даже если предположить, что соответствующее разрешение на захоронение было получено из Главного политуправления, суть дела не меняется. Прежде всего, потому, что подобный вариант «захоронения» (?) был, наверняка, предложен самим местным командованием, либо «грамотно» подсказан московскому руководству, не забывая о том, что выполнение заведомо преступных приказаний не снимает ответственности с исполнителей.

Кто виновен в этих кощунственных действиях? Прежде всего, члены Военного Совета – дивизионные комиссары Кулаков и Чухнов. По своим функциональным обязанностям – это их сфера деятельности. Что касается конкретного вопроса, не стоит «переводить стрелки» на командующего СОР – вице-адмирала Октябрьского и командующего Приморской армии – генерал-майора Петрова. С них ответственности никто не снимал – они также входили в состав военного совета СОР, но у них в последние недели боев и без того проблем хватало.

Всякий раз когда сталкиваешься с подобными явлениями невольно возникает вопрос: как же нужно ненавидеть свой народ, свою землю, защитников этой по истине Святой земли, чтобы сначала заваливать трупами эту землю в бесталанных тупых атаках, а затем тела убитых воинов закапывать в траншеях, или как пустой, отработанный шлак сбрасывать в море? Здесь неуместны запоздалые всхлипывания о ценности человеческой жизни, о бессмертной душе, о врожденной славянской жертвенности…

Во все времена советской власти были неумелые и часто незрелые попытки сравнивать наших политработников с военными священниками прежних времен, хотя, по сути дела, в деятельности и тех и других всегда прослеживалось нечто общее. Политработники, как водится, очень болезненно реагировали на подобные сравнения, вполне законно рассматривая такие проявления как попытку подорвать их авторитет. Главное же в том, что подобное сравнение являлось более оскорбительным не для политработников, а для священников… Священники в своей искренней заботе о душах живых и павших воинов, не забывали и о земных заботах до последней минуты жизни своих подопечных и считали своим святым долгом пристойно обеспечить похоронный ритуал.

 Для того, чтобы сделать окончательные выводы по последней проблеме, «…организация процесса захоронения воинов Севастопольского оборонительного района, павших в боях и умерших от ранений и болезней в период обороны города», можно было бы «поднять» переписку и отчетность по потерям в отдельных батальонах, полках, бригадах, дивизиях, где отдельной графой следует «…место захоронения».

Сразу скажу, что дело это бесперспективное… Достаточно ознакомиться с приказами, директивами командования СОР по «претензиям» (?) к командованию отдельных частей, с обвинениями командиров и политработников в сокрытии истинных потерь, в фальсификации данных о перемещении личного состава и пр., и пр.

Более того, прослеживается общая тенденция «…списать потери личного состава, имевшиеся в течение многомесячной обороны двумя последними месяцами, когда по многим причинам, прежде всего – расхлябанности и безответственности «ответственных» (?) лиц, учет личного состава был окончательно загублен».