Великая отечественная война: Как это было

Мнение о СССР как бастионе подлинного социализма сложилось у многих британских интеллигентов, а часть из них даже полагала, что мировая революция — не за горами, но ее язык будет английским, а не русским. Поддерживая их радикальный энтузиазм, секретная служба Коминтерна и ГРУ в течение 1934—1938 гг. завербовала на советскую службу многих англичан: К. Филби (Гарольд Адриан Рассел), его любовника Д. Берджеса, служащего министерства иностранных дел Д. Керн кросса и других членов «Кембриджской пятерки».

Позиция Криппса резко отличалась от мнения прежнего посла в Москве У. Сидса, сообщавшего в начале декабря 1939 г., что между Германией и СССР существует полное взаимопонимание. Британский дипломат не понял, что симптомы советско-германского сотрудничества являлись всего лишь маневрами двух диктаторов и даже провозглашенный Сталиным тост за здоровье Гйтлера 23 августа 1939 г. был санкционирован на заседании Политбюро. Тем не менее У. Сиде упрекал правительство Англии: действия Сталина по установлению контроля над Скандинавией показали ошибочность отказа Лондона от объявления войны большевизму. Тем более, подчеркивал он, даже Италия, Швеция, Венгрия оказали финнам материальную помощь, а Муссолини высказался за блоке балканскими странами, направленный против Советского Союза.

Влюбленность в советскую политику изменила Крипп-су лишь после публикации ТАСС известного заявления от 14 июня 1941 г. Он с раздражением заметил, что данное опровержение может принадлежать только осужденному с петлей на шее, который хочет доказать, что палач — его друг и благодетель. Видимо, он не знал, что текст заявления буквально скопирован из письма Гитлера к Сталину.

Конечно, похвалы министра просвещения и пропаганды Геббельса от 22 января 1940 г.: «Пресса Москвы оказывает нам огромную помощь против Лондона» — были справедливы. 10 апреля он восторгался в равной степени итальянской и советской пропагандой. Но не только Криппс заблуждался относительно «беспринципности» Кремля: за этим стояло ясное и твердое намерение столкнуть лбами две империалистические группировки.

Оба диктатора играли свои роли почти безукоризненно: германская сторона сообщила В. Молотову о предстоящем вторжении в страны Северной Европы, об операциях против Бельгии, Нидерландов. В свою очередь, Сталин 17 мая 1940 г. поздравил Гитлера с военными победами во Франции, военно-воздушный атташе Германии в Москве с удовлетворением говорил 21 мая полковнику Г. М. Осетрову: «Успех германских войск на Западе обеспечен нашей дружбой с вами». При этом он мнимо-конфиденциально добавил, что фюрер говорил ему о больших заслугах Сталина в деле укрепления германской экономики. Л. Д. Троцкий полагал, что к весне 1940 г. поставки стратегического сырья из СССР ослабили действенность блокады Германии британским флотом не меньше чем на 25 %. На протесты Англии от 6 и 11 сентября 1939 г., последующее усиление ею морской блокады рейха блестяще с точки зрения ведущейся политической игры отреагировал Молотов: «Вы мешаете торговле свободных стран». Более того, 10 декабря он направил в Лондон ноту протеста в связи с блокадой английскими кораблями германских перевозок. Не остался в долгу и Берлин: 28 марта 1940 г. Риббентроп просил посла в Москве Ф. Шуленбурга сообщить советским лидерам, что фюрер будет не только чрезвычайно рад приветствовать Сталина в столице рейха, но и выслушать его предложения. Как известно, отец всех народов и друг советских физкультурников принять приглашение не торопился.

Летом 1939 г. из крупных городов в сельскую местность британские власти эвакуировали 1,5 млн жителей — в основном матерей с малолетними детьми. В январе 1940 г. были введены продовольственные карточки на бекон, сахар, масло, в марте — на мясо, в июле недельная норма чая на одного человека составила 50 г, яиц — 4 штуки в месяц. Без ограничений приобретались только хлебобулочные изделия и овощи.