Великая отечественная война: Как это было

К концу 1943 г. Сталин уже наполовину реализовал свой план коммунизации Польши. Естественно, все решали кадры. Для создаваемой из бывших польских военнопленных, покинувших ГУЛАГ с августа 1941 г., дивизии Сталин прежде всего приказал подобрать «достойного» командира. Выбор спецслужб пал на 3. Берлинга (1896— 1980). 4 октября 1939 г. он был арестован в Старобельских лагерях (что спасло ему жизнь) и после бесед в Бутырской и Лубянской тюрьмах с работниками НКВД согласился на'сотрудничество. С ноября 1940 г. Берлинг проживал уже на спецдаче в Малаховке под Москвой. Его кандидатура была не случайной: это был ленивый, бесхарактерный, продажный и нечистоплотный человек, не пользовавшийся уважением офицеров.

Л. Берия и А. Меркулов уговорили его в августе 1941 г. вступить в армию В. Андерса, где он сначала занимал пост начальника штаба 5-й дивизии. В результате острого конфликта с комдивом М. Борута-Спеховичем Берлинг стал начальником тыловой базы в Красноводске. Видимо, по согласию с НКВД он не уехал вместе с армией в Персию, а в мае 1943 г. принял предложение формировать польскую дивизию в составе Красной Армии. Ведь Сталину было хорошо известно, что в отличие от многочисленной Армии Краевой, поддерживаемой Лондонским эмигрантским правительством, в Армии Людовой польских коммунистов летом 1942 г. насчитывалось всего 2 тыс. бойцов.

Чтобы придать национальный дух новому соединению, В. Василевская, Я. Броневская, О. Ланг и А. Лампе добились присвоения ему имени Т. Костюшко, хотя тот в 1794 г. воевал против русских и прусских войск. На флаге дивизии был изображен орел Пястов, а не Ягелло-нов, который являлся более популярным.

Таким образом, подготовив на территории СССР послушные себе польские вооруженные силы, Сталин хорошо понял нерешительность союзников в Тегеране и 31 декабря 1943 г. санкционировал создание Польского комитета национального освобождения из польских коммунистов, эмигрировавших в Советский Союз. После того как 15 декабря Черчилль запретил английской прессе упоминать о Львове и Вильно как польских городах, подобный шаг выглядел логичным.

В Тегеране требования Сталина присоединить к СССР после разгрома Японии Курильские острова не встретили возражений. Повторенные потом в Потсдаме, они были реализованы и признаны поверженной Японией 15 августа 1945 г. Но на сдержанную просьбу Рузвельта предоставить военным кораблям США право захода в советские порты северо-западной части Тихого океана (на период военных действий) согласия Сталина не последовало. Отказал он также и в промежуточных посадках американских бомбардировщиков на аэродромах Приморья. не поделился даже разведывательной информацией о японских вооруженных силах. Возможно, то была тихая месть за доверительное признание Рузвельта: сомневаюсь, что конгресс позволит мне послать войска в Европу. А ведь обожавший «дядю Джо» президент обещал после войны предоставить Советскому Союзу заем в 8—10 млрд долларов из расчета не более 2—2,5% годовых с первой выплатой долга не ранее чем в 1978 году.

Из уст Сталина прозвучала казавшаяся несколько загадочной фраза о будущем побежденного третьего рейха: «Нет никаких мер, которые могли бы исключить возможность объединения Германии». В данном случае он тоже набрасывал контуры послевоенной Европы. Хотя в беседе с Миколайчиком Сталин и говорил, что коммунизм подходит немцам как корове седло, однако единую Германию мыслил как союзника СССР — и не обязательно на базе марксистской доктрины.

Несколько обескуражил он Черчилля заявлением о необходимости расстрела после победы 50 тыс. германских офицеров. Когда возмущенный британский премьер покинул зал заседаний, Сталин и Молотов поторопились догнать его и заверить, что это была только шутка. От Рузвельта при этом протеста не поступило. Естественно, президент морально не одобрял варварскую идею Сталина, но спорить не хотел, считая высказывание метафорической запальчивостью. Правда, его попытка свести все к шутке — надо-де расстрелять не 50, а 49 тыс. офицеров, — не удалась.

Острейший диспут разгорелся по вопросу о сроке открытия второго фронта на севере Франции. Крайнее раздражение Сталина, настаивавшего на сроке 10— 20 мая 1944 г., видимо, объяснялось неприятными для него сведениями о содержании бесед Рузвельта и Черчилля в августе 1943 г. на встрече в Квебеке. Там они согласились, что разработка атомного проекта должна вестись и с целью иметь противовес против СССР, а не только против Германии и Японии.

Нетерпение мешало Сталину признать логику английской) премьера относительно серьезных технических сложностей операции «Оверлорд». Правда, чтобы подсластить пилюлю, Сталин даже заметил как-то: организаторский гений и материальное изобилие США и Британии преодолеют любые трудности. Между тем по опыту войны он знал, как невероятно трудна высадка десанта большой численности. Возьмем для примера одну

267