Великая разруха. Воспоминания основателя партии кадетов. 1916–1926

3 июня он писал в Париж: «Думаю сегодня отправиться в путешествие. Если осенью не вернусь в Париж, то обращусь, вероятно, зимой, перед Рождеством относительно присылки с. – хоз. орудий, для чего Ю.Ф. и Мих. М-а убедительно прошу согласно оставленной мной инструкции похлопотать для общего дела убежденно и рьяно, как М.М. умеет». (Дело шло, очевидно, о денежных средствах. Ю.Ф. и Мих. М-а – Ю.Ф. Семенова и М.М. Федорова. – П. Д.)

До своего ареста Павел Дмитриевич пользовался для переписки несколькими заранее условленными именами. Первая лаконическая открытка была получена от него из Одессы от 9 июня 1926 года: «Дорога была очень тяжелая. Приехал благополучно. Привет друзьям. Mux. Петров».

В чем именно заключалась эта тяжесть, видно из его уже упоминавшегося выше очерка «Материал для воспоминаний», который и приводим здесь полностью. (Тремя звездочками в тексте этих «Материалов» обозначены имена целого ряда лиц, как проживавших в Румынии, так и находившихся в России.)

Материал для воспоминаний. 1926 г. 3 июля. Харьков

«Неудача поездки в Совдепию из Польши в 24 г. Решил все-таки осуществить. Полтора года безвыездно в Париже. «Объединение и возглавление». Подготовка к зарубежному съезду. В начале марта выехал в Бухарест, предварительно списавшись с ***. Взял с собой тот же багаж и те же старые вещи костюма простолюдина, что и в Польшу. 3 недели в Бухаресте в плохонькой гостинице. С *** у ***. Очень любезен. Выдал свидетельство на имя Долгова, мои документы остались в… Меня узнал ***, пристав моего участка в Москве, к-й закрывал в Москве собрания. Бухарест – среднее между Будапештом и Белградом, ближе к последнему. С середины февраля начал отпускать бороду. В конце марта в Кишинев. Переполненный поезд. На вокзале встретил меня ***. С ним ***. Оч. милые старики. Пригласили остановиться у них. Прожил три дня. Потом хорошая комната с чудным пансионом у ***. Премилые люди – 3 женских поколения. Окраина города. Маленький парк. Красивый вид на холмистые окрестности. До 5 – 6 ч. сидел дома, писал воспоминания. Вечером гулял по парку у ***. Никого, кроме родственников моих хозяев и ген. ***, к-ые знали, кто я, не видал. Удивительно милые люди, стойкие русские патриоты, носители семейных-дворянских традиций, религиозно-нравственных устоев. Красивая порода, типы тургеневской женщины, хотя нет русской крови.