Великая русская буржуазная революция глазами очевидца

Но дело не в этом. Самый страшный враг Запада – Советский Союз, а с ним и мировая социалистическая система – исчезли. Оказалось, что этого врага просто нет. Не нужны НАТО, гонка вооружений, КОКОМ[21], радио «Свобода» и «Голос Америки», поправка Джексона-Вэника[22] и пр. Надо просто дружить и строить общий мир. Ни интеллектуально, ни физиологически, ни в силу традиций западный истеблишмент к такому варианту событий не готов. Существовать без внешнего врага он не может. Без него не получается переключать внимание населения с внутренних проблем и объяснять свои действия на мировой арене (справедливости ради надо сказать, что и в нашем российском хозяйстве внешний враг – тоже вещь очень полезная). В общем, в 1990-е годы западное начальство заметалось: враг нужен, а его нет. На месте врага – друг. Полный кошмар. Кого только в это время ни пытались назначить в главные, сильные и страшные враги цивилизованного мира: и Саддама Хусейна, и Муаммара Каддафи, и созданную на деньги и руками США Аль-Каиду (попутно выпустили из бутылки джинна терроризма), и Северную Корею, и иранских аятолл. Все получалось слабовато, неубедительно, не впечатляло и не позволяло выстроить внятную, последовательную, долгосрочную конфронтационную стратегию. И тут в начале второй половины 2000-х годов наконец-то страшно повезло: в результате реформ Ельцина-Гайдара Россия восстановила свою экономику, провела колоссальные структурные преобразования, твердо заняла место в мировом нефтегазовом бизнесе, нарастила золотовалютные запасы, приступила к реформе армии, русский бизнес появился и стал заметным в мире. Россия вернулась на мировую арену, хотя ее там никто не ждал. Особенно с самостоятельной политикой и интересами. Случившееся стало неожиданным, шокирующим, но, как выяснилось, долгожданным подарком для неизобретательных, привыкших действовать по шаблону западных руководителей. Россию и Путина тут же с облегчением назначили новым агрессором, тоталитарной державой, врагом демократии и прав человека во всем мире, новой угрозой человечеству. Никого не смутило, что у Запада и России нет никаких идеологических разногласий, что окружающая Путина новая бюрократическая и бизнес-элита вполне вписана в мировую (западную) систему финансов и собственности, готова (пока ей уж совсем беспардонно не наступают на горло западные «друзья») послушно вписываться в глобализацию, продолжать держать открытым для западных конкурентов внутренний рынок, отправлять отпрысков на учебу в западные университеты, вывозить капиталы за рубеж (причем в первую очередь вывозить средства государства, используя институты Центрального банка и Минфина), координировать свои действия с западными финансовыми и экономическими центрами в качестве младшего партнера. В суматохе на все это не стали обращать внимания. Радость была полная: американские и натовские генералы наперегонки кинулись готовиться к предыдущей войне (которая, кстати, так и не случилась). Пропагандисты и СМИ достали из шкафов траченные молью штампы времен 70-х годов прошлого века. Политики срочно потребовали назад пенсионеров времен холодной войны, а новому поколению русологов и кремленологов дали срочный приказ привести хоть в какой-то внятный вид этот обанкротившийся бред. Что-то нужно было делать с западным народом, который за 15 лет распустился, потерял страх и стал воспринимать русских без истерического надрыва и патологической враждебности. Тут оказался очень полезным классик западной пропаганды И. Геббельс[23]: «Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней». А вот еще его указание: «Мы добиваемся не правды, а эффекта». И еще: «Чем чудовищнее ложь, тем охотнее толпа верит в неё». А вот он указывает на опасность: «Худший враг любой пропаганды – интеллектуализм». И один из главных советов: «Если вы произнесёте достаточно большую ложь и будете её повторять, то люди в итоге в неё поверят».

Все это взяли на вооружение. Правда, нацистский преступник говорил еще много разного. Например: «Складывается впечатление, что через каждые четверть века Америка обязательно участвует в какой-нибудь войне в Европе, чтобы иметь возможность беспрепятственно и по дешёвке поживиться здесь всем, чем придётся, например, достижениями культуры».

Но это, по понятным причинам, пришлось опустить.