Великая Рыба

Прошло около месяца. Новым выпуском «Великолепного Рокси» занималось пять человек. С энтузиазмом отдавшись новому делу, Данилевский пропадал на работе с утра до вечера. Проект захватил все его мысли, каждую минуту в голове оттачивалась очередная идея — программа должна работать безупречно, без «зависаний». Порой ему казалось, будто компьютер — живое существо с безумно вредным характером, от настроения которого зависит, слушаться программиста или нет. Но Данилевский знал, что это не так, и «капризы» электронной машины вызваны его, Данилевского, неточностями, его ошибками и недоделками. Он вновь и вновь пересматривал написанный им алгоритм, изменял его, добиваясь от процессора «послушания».

Борька Загребин себе не изменял. Его по-прежнему обожал женский пол, представленный в «Амелии» молоденькой менеджером по продажам Катериной и секретаршей директора Людой. Это очень не нравилось одному из программистов — Олегу Перевертайло, который работал в компании задолго до Борькиного прихода. Перевертайло слыл красавцем: высокий брюнет тридцати двух лет, темноглазый и чернобровый, как будто было в нем что-то татарских кровей. «Татарин с украинской фамилией», — говорил про него Борька и время от времени вслух отпускал в сторону Перевертайло шуточные замечания. «Что вы в нем нашли?» — указывая на Загребина, в сердцах спрашивал девушек Олег, и те отвечали: «Он такой милый, весёлый и симпатичный!»

«Как тебе удается каждый раз притягивать к себе всех девиц вокруг?» — спрашивал друга Данилевский, и Загребин всякий раз разводил руками: «Понятия не имею! Ей-Богу, они сами липнут ко мне!»

Начальник, кажется, благоволил Данилевскому.

— Шеф Вами доволен, — сказала как-то ему секретарша. — Может быть, скоро Вам дадут новый проект.

Это было неожиданно и приятно. Фирма нравилась Данилевскому, хотя кое-что не было понятно. Например, то, как спокойно руководство относится к «пиратским» дискам с их продукцией, которые массово продавались в ларьках на рынках, в подземных переходах и около метро. Он понимал, что от продаж лицензионных версий зависит бесперебойность его зарплаты и как-то даже пытался сказать это Катерине. Та ответила на удивление спокойно: «Не забивайте себе голову, Ваше дело — писать программы».

Лана по-прежнему время от времени звонила, один раз они встретились. Данилевский понимал, что она не желает его отпускать, держит при себе «на всякий случай», но этому не возмущался. На былые страсти уже не оставалось сил.

Однажды, как обычно поздно выйдя с работы, Данилевский с удивлением обнаружил, что вечера стали совсем светлые. «Очнись, уже конец апреля», — воскликнул на это Борька Загребин. Данилевский очнулся и посмотрел по сторонам. Офис фирмы, в которой они работали, находился в районе Сенной площади, спрятавшись в тихой улочке, тянувшейся за переброшенным через Мойку горбатым мостиком, и Данилевский впервые за проведенное здесь время заметил, насколько красив город в этих местах.

— Весна…

— Слушай, Данилевский…

— На сигарету.

— Да нет, я другое хочу предложить. Тут рядышком, на Казанской, есть бильярд. Может, сразимся?

Данилевский кивнул.

Бильярдная и впрямь оказалась рядом. Они дошли до конца улицы, потом завернули на другую и там спустились в подвальчик.

Внутри оказалось длинное помещение, заполненное бильярдными столами. В воздухе висели клубы табачного дыма; судя по резкому запаху, кто-то курил сигару.

Дежурный администратор указал на свободный стол, стоявший в ряду предпоследним. По соседству, за последним столом, бойко играли две невысокие девушки. Одна из них, крашеная блондинка, вела себя тихо, в то время как другая, рыжеволосая, все время комментировала процесс. Она была удивительно яркой с типичной внешностью «рыжика»: бледная кожа с россыпью ярких веснушек, кудрявые волосы до плеч и такого же рыжего цвета брови. Ресницы рыжей девушки были накрашены ярко-синей тушью. У стен стояли обычные столики с сидячими местами. Все они были заняты: кто-то, потягивая пиво, наблюдал за игравшими, кто-то просто ужинал. В самом углу какой-то мужчина увлеченно уставился в ноутбук.

Данилевский с Загребиным начали игру. Пул шел легко, и за десять минут партия было окончена. Начали новую.

— Слушай, — вдруг сказал Загребин. — Я вчера проходил по коридору, а дверь в Катькин кабинет была открыта. Ты не поверишь, что я там увидел.

— Даже боюсь представить, — посмеялся Данилевский. — Неужели голую Катерину?

— Да ну тебя. Я о серьёзных вещах. У неё в углу кабинета стояла коробка пиратских «Рокси».

— Ты уверен?

— Да. Я пригляделся. Интересно, как они к ним попали? Там целая партия.

Ход их беседы нарушил шум за столиками у стены.

— Девчонки, идите к нам! — послышался оттуда пьяный голос — видимо, оклик был адресован парочке девушек, игравших на соседнем столе. Те не ответили, но кричавший не успокоился.

— Эй, давайте я вас пивком угощу!

Рыжеволосая резко повернулась и громко сказала:

— Ей-Богу, отстаньте! Я сама могу себя угостить!