Великая Рыба

Место оригинальностью не отличалось — подвальчик одного из домов Потемкинской улицы, вывеска которого гласила, что здесь помещается пивной бар. Напротив зеленела листва Таврического сада, неспешно прогуливались мамы с колясочками, и эта мирная картина так контрастировала с тем, что должно было через минуту произойти в подвальчике. Данилевский хорошо понимал это. Он, как мог, подготовился к встрече, просидев две ночи напролет за компьютером. Хакерство — не очень почитаемое занятие, но в исключительных ситуациях, считал Данилевский, вполне допустимое.

Подготовленная им работа была всего лишь половиной дела, и он это прекрасно понимал. Дальше — повести себя правильно. Не сломаться. Не усомниться. Не поддаться давлению. Утихомирить. Уговорить. Убедить.

С непривычки после яркого уличного света в подвальчике показалось слишком темно. В нос ударил тяжелый запах табака. Осмотревшись, Данилевский заметил, что помещение «пивнушки» весьма обширное, со множеством грубых деревянных столов и таких же скамеек. Интерьер не отличался ни уютом, ни оригинальностью. Посетителей почти не было, только несколько человек (кажется, трое) сидели в углу.

— Они, — прошептал Лосев.

— Пошли, — тихо сказал Данилевский. — Не дергайся и не дрейфь, а то все испортишь. А лучше вообще не встревай в разговор.

— Ладно, понял, — нехотя буркнул тот.

Когда они подошли к занятому столику, все трое подняли головы.

— Ну? — произнес один.

— Знакомьтесь: мой друг Данилевский, — представил Лосев.

Не говоря ни слова и не дожидаясь приглашения, Данилевский уселся за стол и, указав жестом Лосеву сделать то же, позвал официантку. Троица с интересом продолжала наблюдать. Им не был понятен этот незнакомец, а Лосев не спешил и, похоже, даже не собирался объяснять его роль. Создавалось впечатление, будто он даже побаивается своего «друга».

— У меня времени мало, — строго заявил Данилевский. — Я вас слушаю.

Расчет был правильный: наглость приняли за силу, и пригласившие, немного удивившись, покорно вступили в диалог. Он услышал историю про кредит, которую уже знал от Лосева, но в гораздо более жесткой интерпретации, требования кредиторов, заверения в недопустимости поведения Лосева, переходящие в угрозы. Обстановка была накалена до предела. Данилевский чувствовал, что его пытаются морально сломать. Он понимал — малейший знак неуверенности, и он проиграл. Он дослушал говоривших и, выдержав паузу, бесстрастно произнес:

— Это всё или есть что-то еще?

Наглость. «Этого мало?!» — послышались возгласы вперемешку с бранными словами, но в рядах кредиторов повеяло недоумением.

— Если вы ничего конкретного добавить не можете, — опять выдержав паузу, так же бесстрастно проговорил Данилевский, — послушайте мое предложение. Поверьте, оно интересно.

Не меняя тона, он начал неторопливый рассказ о каждом из присутствующих. Откуда-то появились распечатки банковских переводов, налоговые счета и даже данные из закрытых милицейских баз. Появлялись сведения о членах семьей кредиторов. От этого веяло скрытой угрозой. Этот странный человек, этот непонятно откуда взявшийся Данилевский знал абсолютно всё. Он угрожал. Он давал понять, что, если Лосева не оставят в покое, все тайные дела кредиторов станут известны многим из тех, с кем им совсем не хотелось бы сталкиваться. И тогда угроза жизни нависнет уже над ними самими…

Назад ехали молча. Данилевский вдруг ощутил, что ничего в его жизни не изменится, да и не нужно ничему меняться. Он понял, что не давало ему покоя все эти дни. Это были отнюдь не предстоявшие переговоры, а чувство брезгливости от того, что он будто бы торговал судьбой человека. Ее судьбой. Ее жизнью. Мол, решу проблему — женщина моя. Дикость. «И как я мог согласиться на такое, — недоумевал Данилевский. — Помог им — и слава Богу. Если этот жирный тюфяк так бессилен, за что Лана должна страдать?»

Теперь он боялся даже ее телефонного звонка. Ему было стыдно.

21

Старуха

Вернувшись из Мерхенхафта, Принцесса Виктория пребывала в задумчивости. Виденное в хрустальном шаре не давало ей покоя. Теперь, как никогда ранее, она понимала, как важно найти Великую рыбу. И хоть большинство говорило, что это — легенда, Виктория не прекращала верить в ее существование. «Мой Густав знал, что она есть, — думала Принцесса. — Значит, надо отыскать ее во что бы то ли стало»… Вновь каждый день она покидала дворец и молча бродила по городу, пытаясь встретить на его улицах какие-либо упоминания о Великой Рыбе. Взгляд ее скользил по старинным фасадам домов, она всматривалась в их барельефы — Принцесса знала, что в них может быть зашифрован кокой-либо знак, но так ничего и не находила.

Оказавшись на узкой извилистой улице, на которой ни разу ранее не бывала, Виктория обратила внимание на небольшой костел. Он не стоял обособленно, как это бывает обычно, а будто бы был зажат меж соседними домами. Дверь была приоткрыта. Удивившись такому расположению храма, Виктория решила зайти.