Великая смута

Блохин наотрез отказался участвовать в санкционированном разбое. Вернулся в кабину, в зеркало заднего вида наблюдал, что творят получатели груза. Творили же бисовы сыны чертовщину. Крюками вытаскивали контейнеры, вытряхивали содержимое. Через какое-то время на углу поляны образовался внушительный высоты холм из твердокопченых батонов. Это был словно дурной сон, наваждение. Абсурд усиливался тем, что у водил был зверский аппетит, со вчерашнего дня во рту ни крохи не было. В термосе остался суточный чай, в шкафчике завалялась с какого-то давнего рейса початая пачка печенья. Попросить же у «конвоиров» шмат колбасы язык не поворачивался: лучше уж умереть от голодной смерти. Тем более, что до сих пор не ясно было, что здесь в натуре происходит? Кому оно надо? И чем все кончится?

После чая Блохина на сон потянуло. Очнувшись, не сразу понял где он, что с ним. Уже смеркалось. Часы показывали половину четвертого. Завалившись на его плечо, дрыхнул Леха, как младенец с открытым ртом.

Почти одновременно спрыгнули на заиндивевшую траву. Блохин от удивления остолбенел. Метрах в пятнадцати от рефрижератора высилась безобразная пирамида как будто из распиленных на чурбаны дров. Типичная картина деревенской улицы накануне отопительного сезона. Потом уже добрые хозяева перетаскают чурки под навес, сложат в аккуратные поленницы. Позже в трескучие морозы, сидя у пышущей жаром печи, приятно вспоминать о красном лете.

Такой вот возник в душе Блохина магический сюжет, напоминавший деревенскую жизнь, беззаботное детство. Когда морок рассеялся, действительность предстала в своем натуральном мерзопакостном обличье.

К концу следующего дня пустопорожняя «Алка», скрежеча просевшими тормозами, объявилась на западной окраине Чернигова. Капитальная машина вид имела изнуренный, опустошенный, чем-то схожий с женщиной, только что вышедший из калитки роддома после выкидыша.

Сказано, возможно, цинично, беспощадно. Но правда и то, что в душах изнуренных дорогой много чего повидавших водил было черным-черно. Мир казался в овчинку.

После пересечения польской границы они и десятком слов не обмолвились. В глаза друг другу не глядели. Вывела экипаж из оцепенения «живая» очередь возле гастронома. Она окольцевала торговый центр почти вкруговую, будто омерзительный спрут.

— Гля, — толкнул Леха старшого в бок.

Блохин резко притормозил. Приоткрыв дверцу кабины, свесился на полкорпуса и обратился к томящемуся в ожидании дядьке в мятой шляпе:

— Шо тут дают?

Тот глянул на земляка словно на пришельца из космоса:

— За ковбасою стоим, за ковбасою. Сю ничь привезлы ветчиннорубленую. По два десять за кило. Мой номер 549, — и смачно сплюнул. После чего загнул такой матюг, от которого у дальнобойщика губа отвисла, а на душе полегчало.

То была моя последняя поездка на (в) Украину. Время от времени с той стороны долетали разные новости, вернее, слухи — и чудное, и гладкое, и печальное. Впрочем, и в нашей, так сказать, федерации своей бузы хватало. Несчастная Россия по уши погрязла в «реформах», представлявших собой цепь беспрерывных мистификаций, иллюзорных преобразований, наглого обмана бедствующего народа. Ежели списочным порядком все властные подлости и бесчинства перечислять, чернил и бумаги не хватит. Повторю снова то, о чем говорилось выше: народ наш не просто терпит новое иго — покойно накапливает факты. Точнее любого компьютера свой счет ведет. Разумеется, другая сторона тоже не дремлет: по силе возможности тянет «резину», то есть, говоря языком условно независимых политологов, цепляется за власть. Это значит — в любой момент готова учинить крупномасштабную подлость, совершить неслыханное преступление. Что и происходит в действительности ежеминутно, на каждом шагу. И всегда безнаказанно, ибо властные структуры взаимосвязаны (повязаны) круговой порукой. А ежели и выявится где бунтарь-одиночка, ему или башку свернут, или опозорят на весь мир, как это случилось с генеральным прокурором Скуратовым. Дело обычно довершают наемные киллеры — пардон! — борзописцы. Так разрисуют «героя времени», ни родная жена, ни мать не узнают. Сделают из мухи слона. Тех же, кто оплатил их скорбный труд, в глазах электората до небес возвеличат.

КРУТЕЖ

Идеология явившейся во власть интеллектуальной элиты, на удивление, оказалась пошлятиной низкого пошиба. Ну что за девиз: «Обогащайтесь и наслаждайтесь жизнью кто как может!» От этих слов, право же, несет диким урвачеством. Не зря же блатные песенки заполонили с неких пор эфир, эстрадное пространство; их штампуют миллионными тиражами на грампластинках, дисках, кассетах. И это не просто бизнес на духовных потребностях, а четко направленный идеологический заказ на дестабилизацию общества. Духовно опустошенным народом легко крутить в нужную сторону. Ради того, собственно, и раздули у нас алкогольный бум. Народ погряз в пьянстве, стал невменяем. Водяра была дешевле порошкового молока. Под шальные градусы Ельцины, Чубайсы, Гайдары, Бурбулисы и прочие творили свои великие реформы. Вели Россию в ад.