Великая смута

Эту аховую ситуацию могли как-то упорядочить или хотя бы смикшировать журналисты — пишущие, говорящие. Но братский наш союз буквально очумел от вольницы. Кто-то бездумно ударился в политику, иные вообще ушли от оперативки, занялись писательством, да вскоре спились. Большинство же скурвилось. Иначе говоря, продались комиссарам перестройки, на все лады возвеличивали их деяния, почем зря понося недавних идолов и кумиров.

Злую шутку над щелкоперами сыграл пресловутый Золотой телец. Пример подали звезды первой величины. Не стоит даже персонифицировать мутантов. Имя им легион, фамилии у всех на слуху, головы — на голубых и иных экранах. На всю Россию осталось пять-шесть изданий, скажем так, марксистского толка. Да и те лепечут невнятицу, нечто нечленораздельное, ибо живут под страхом судебной расправы, чреватой штрафными санкциями в многомиллионном исчислении. Зато во всю распоясались представители «независимых» СМИ. Эти ударились в бизнес. Делают деньгу на политических скандалах, на порно, на чернухе самого низкого пошиба. Впрочем, делают они грязное дело не во имя «искусства», таким образом отвлекают народ от омерзительной действительности, в конечном счете от политики. Известно, зло идет по жизни в обнимку с ложью.

Именно борзописцы привели клику Ельцина к власти. Совестливые через какое-то время раскаялись в содеянном: отошли в тень, иные поменяли профессию. А отъявленные пройдохи, переведя наличность на счета иностранных банков, негласно умотали из Отечества куда подальше. Их места в редакциях, в теле— и радиокомпаниях заняли едва оперившиеся (незамаранные), но очень востроглазые птенцы «новой волны», всегда готовые за СКВ продать не токмо родину — отца с матерью. Заманчивая свобода слова с неких пор трансформировалась в заказное словоблудие, в непотребное кривлянье. Творчество это на блудливом потребительском рынке оценивается по высочайшим тарифам. «Золотые перья» за свои никчемные поделки получают индивидуальные пакеты, содержимое которых превышают лимит зарплаты целого цеха интеллектуалов НИИ оборонного профиля. В период выборных кампаний ставки щелкоперов возрастают многократно. Известно, что в девяносто шестом году «говорящие головы» ТВ ежемесячно имели 50 и более тысяч баксов. Самые же старательные и обаятельные получали от избирательного штаба ЕБН персональные подачки под видом льготных миллионных ссуд (в долларах) якобы на улучшение жилищных условий. По результатам выборов «субсидия» была погашена. Деньги телеагитаторам взяли из фонда сиротских пособий.

По случаю юбилея одной солидной газеты Дом журналистов устроил большой прием. Меня тоже позвали. В Мраморном зале сослепу едва лбом не столкнулся с Василием П. Более шести лет вкалывали мы в одной «конторе», столы наши стояли впритык. Виделись же редко, так как числились по штату разъездных корреспондентов. Жили на колесах.

Выплеснув нахлынувшие эмоции, весь вечер потом не отходили друг от друга.

Меня интересовали нынешние редакционные будни. Выслушав сбивчивый отчет коллеги, подивился их однообразию, если не сказать, скудости. Василий с горькой иронией заметил:

— Мы теперь похожи на наседок. С утра до вечера сидим, уткнувшись зенками в компьютеры. Выуживаем с сайтов Интернета, с лент ИТАР-ТАСС, Интерфакса нужные (?) материалы.

На языке пишущих, это так называемая вторичная информация из чужих рук. Ее малость подстригут, подкрасят, наведут марафет — и в номер! Оттого-то все газеты теперь (за исключением разве бульварного пошиба), на удивленье, похожи одна на другую.

Более всего поразило меня положение П. в редакционном коллективе. Он представлял отдел журналистских расследований. Само название о многом говорит! Но за последние три-четыре года не мог я припомнить ни единой статьи, репортажа или фельетона, в коих по косточкам, всерьез разбирались бы жгучие проблемы нашей действительности. Их затрагивают, но оч-ч-ень осторожно, как бы по касательной. В общих чертах мы, конечно, знаем, что среди чиновников полным-полно сволочей, госаппарат по уши погряз в коррупции, что экономикой управляет махровая мафия, что криминальный мир сросся с оборотнями в погонах и т. д. и т. п. Повторяю: подлейшего житья подлейшие черты преподносятся миру (обществу) схематично, в виде лунного ландшафта. Так бывает, глядишь на ночное светило, не сразу и разберешь, что оно там такое. Сперва видится то четкая собачья голова с разинутой пастью, то вашингтонский Капитолий, то знаменитая миргородская лужа со свиньей посередке, а то появится вроде бы ежик в тумане, к тому же на аэроплане.

И вот такая дребедень в прессе нашей каждый день!

Я спросил Василия, куда он ездил в последнее время. Не без гордости было сказано: за неполный год успел посетить аж три страны. Дважды отметился в США.

— Ну, а в русской-то глубинке был?

— Там нашему брату делать нечего. Я же не Глеб Успенский.

Я вспомнил: во времена оные П. резко критиковал аграрную политику КПСС. Колхозы называл «советскими ГУЛАГами». Ратовал за рыночную экономику: свободную, без рельс, берущих начало от Охотного ряда, то бишь от Госплана.