Великая степь

Ткачик не стал настаивать — бил короткими очередями по появляющимся на короткие мгновения лучникам. Без особого результата — но и те не успевали взять верный прицел. Было их десятка два, и Стрел Грома они не боялись — грамотно использовали преимущества численности и позиции. Стрельба группы Багиры с фланга тоже не пугала неведомых стрелков. На неё они не отвечали — далеко, дистанция для луков недосягаемая.

Мощные луки вместо дротиков-джеридов стали для подполковника сюрпризом — и неприятным. От нескольких первых попаданий их спасли лишь сферы и бронежилеты. Сейчас в бою установился некий статус-кво — Гамаюн надеялся, что ненадолго. Остальные тройки наверняка в темпе выходили на ударные позиции и скоро лучникам придётся туго.

Подполковник слегка ошибался. На ударные позиции выходили не только его тройки — сотни нукеров тоже.

7

Багира, долго не стрелявшая, прицелилась и саданула из подствольника в тщательно выбранную точку. Взрыв. Грохот. Нависшая часть скалы рухнула, похоронив нескольких лучников. Маленький успех в не слишком удачно протекавшем бою…

Рядом изредка стрелял из СВД Лягушонок — и пока ни разу не промахнулся. Бил точно в середину лба, под нижний край показывающихся над камнями шлемов. Лучники быстро уловили его тактику — и стреляли залпами, по двадцать-тридцать человек сразу. Но — отдавали за каждый залп одну жизнь.

Взрывы за спиной продолжались — все эти четыре часа оставшаяся позади техника отчаянно пробивалась сквозь каменные завалы.

Их оставалось семеро и боезапас был на исходе, когда подошло подкрепление — посланные Скоробогатовым двадцать человек. За каждого убитого бойца Отдела степняки платили двадцатью, а то и тридцатью своими — но такой размен их вполне устраивал. Сейчас, по прикидкам Гамаюна, против них выступало до тысячи лучников — и регулярно подходили подкрепления, заменяя убитых. Недостатка в стрелах, судя по интенсивности стрельбы, напавшие тоже не испытывали. Единственное, что с лёгким стрелковым оружием удавалось сделать — это не подпускать их близко. Не дать сойтись в рукопашной. И — вход в пещеру остался за Отделом.

Несмотря на сумятицу боя, внутрь горы они слазили. Результат нулевой — узкий ход закончился глухим обширным залом. Задняя стена была подозрительно гладкой и ровной. Явно искусственная и даже на вид куда моложе окружающих скал.

Но попыток пробиться внутрь они не предприняли. Открывать сейчас второй фронт стало бы безумием. Конечно, в гладкой степи они легко бы перестреляли противника, не подпуская на полёт стрелы. Но известно давно: горы — место коварное, уравнивающее силы. Оружие железного века на равных тягается здесь с оружием века атомного.

Гамаюн и Ткачик совещались, укрывшись за большим обломком скалы.

— Точно тебе говорю — она! — сказал Ткачик. — Камуфляж, волосы рыжие… Мелькнула и пропала. Кому ещё?

— Это не онгоны и не их глинолицые полицаи, — не сдавался подполковник. — Или какие-то союзники восьми-палых, или кто-то пытается повторить авантюру Ваир-хана. Откуда у них Милена?

— Да какая разница? Точно она. Захватили в бою, выменяли, купили… Так что подумай, стоит ли использовать артиллерию. Может ночью, аккуратно, разведгруппой?

— Нет, — жёстко сказал Гамаюн. — Если мы их до ночи отсюда не вышибем — все козыри останутся у них на руках. Сам видишь — ребята куда как хваткие. Подползут, затеют рукопашную и задавят числом. А отходить на чистое место нельзя. Не хочу я им отдавать ход в пещеру. А Милена… С какой стати держать пленную на передовой? Если даже она — давно переправили в тыл. Ничего, сейчас дотянут провод — и удивим их немного. Покажем, что такое стрельба с закрытых позиций.

Радиосвязи не было, даже со Скоробогатовым. В эфире — сплошные помехи. Гамаюн сильно подозревал, что это дело восьмипалых рук обитателей пещеры.

8

Их оставалось пятеро.

Всего пятеро — и ещё трое сейчас вели нукеров очередного владыки, решившего создать очередную империю в Великой Степи. Всего пятеро — и глинолицые рабы, неспособные драться насмерть, ибо и без того давно умерли.

У них не было дома — песок времени давно засыпал его. Осталось лишь это огромное, прорытое за века убежище под скалами. Они были стары — так стары, что не помнили, когда и зачем родились — и родились ли вообще.

У них не было оружия — души врагов стали недоступны им. А то, что осталось, создавалось не как оружие, и предназначалось для иных дел. К примеру, установка, убившая айдахара Хаа и уничтоженная им, служила всего лишь для бурения туннелей и шахт в неподатливых скалах. И даже это не-оружие использовать было крайне опасно — для онгонов.

Враги пришли к порогу их убежища — сильные и безжалостные. Пока что враги стреляли друг в друга, но вполне могли договориться.

А у них не было ничего — но и страха не было тоже. Восьмипалые онгоны не умели бояться. Они просто готовились к битве. В которой могли погибнуть — это их не пугало. Или победить — это их не радовало.

Час битвы близился. Но готовились к ней не все онгоны.

Один готовился к иному.

9

Зрелище получилось эффектное.