Великая тайна Фархелема

— А вот это не смей… — начал разоблачённый «офицер военной прокуратуры», успев даже замахнуться на пожилого каймирца — но тот неожиданно резко вывернул ему руку за спину, и с такой силой оттолкнул, что он с глухим грохотом повалился на парапет набережной, и форменный головной убор съехал ему на лицо. — Сам не смей, подонок… Не затем воевали, чтобы спустя столько лет нас позорила такая мразь… Назад! — резким взмахом массивной металлической трости остановил пожилой каймирец учеников военной школы, бросившихся к своему воспитателю. — Достаточно уже показали себя, какие из вас офицеры!

— И вы обо всех нас так плохо думаете? — переспросил один из учеников (лишь застыв на месте, а не отпрянув, как остальные). — Будто у нас там хороших людей вообще нет?

— А что ты как хороший человек делаешь в такой компании? — уже спокойнее ответил пожилой каймирец. — Должен понимать, где и среди кого оказался! Так что, если сам по себе не такой плохой — даже не знаю, как ты там учишься…

— Да, будет в чём разбираться настоящей военной прокуратуре, — сказал полицейский-каймирец, поднимая с асфальта поверженного самозванца и защёлкивая на нём наручники. — Ведь уже не шутка: присвоение чужих полномочий, попытка проведения незаконных следственных действий, да ещё с привлечением к этому учеников военной школы… Ну, а вы, — обратятся он снова к ученикам, — сами так и не поняли бы, что ваш воспитатель совершает преступление, используя вас подобным образов? Вы, будущие офицеры?

— Откуда я знал, кто они на самом деле, — совсем уже растерянно бормотал разоблачённый «представитель власти». — Кто же их поймёт, что это не то инвалиды, не то из каких-то особенных семей… Выглядят, как… — он почему-то запнулся, не договорив.

— Значит, дети из порядочных семей ему ещё и не так выглядят, — вырвалось у Джантара. — Наркоманы в фальшивых армейских комбинезонах — так, а мы — не так…

— И человек с такой аурой был офицером, — сказал Герм, осматривая видеокамеру (но в сумке, не вынимая, чтобы не видели окружающие. — Сказать об этом? Ясно же видно, что психопат…

— Не надо, — ответила Фиар. — Пусть сами во всём разберутся. Зачем нам лишние вопросы, что и откуда мы можем знать? А это… Так говорят же — о тяжёлых металлах в мозговой ткани… И кровотечение полностью остановить не удалось, — добавила она громче, для всех (скрывать уже было бесполезно). — Трудно, когда рядом столько людей — и смотрят как на врагов. И рана такая глубокая…

— И… она действительно может останавливать кровотечение? В этом возрасте? — недоверчиво спросил один из полицейских у матери Джантара. — И вы подтверждаете это? Вы, Таюльме Фаярхай, заведующая Керафским микрохирургическим центром? (В толпе пронёсся вздох удивления.) Хотя я и сам как будто видел… — сразу добавил он. — А себе как же не верить…

— А в чём сомнения? — переспросила Таюльме Фаярхай. — Вы думали, такие способности проявляются только в более позднем возрасте? Не обязательно — могут и в раннем…

— Этого ещё не хватало, — прошептал Герм, — Хотя я понимаю, первое побуждение: помочь раненому. Пусть даже это — преступник, который хотел на нас же напасть. Но вот объясняй теперь…

— Когда-то в школе случайно удалось после одной драки, вот и тут рискнула попробовать, — решилась на частичное признание Фиар. — Но в этот раз получилось не очень…

— Ну, нам вообще редко приходится иметь дело с подобным… — полицейский поспешил закрыть эту тему. — Значит, они тут все, — он обвёл взглядом Джантара и его товарищей, а затем посмотрел на только что подошедшего Тайлара, — с вами, в вашем сопровождении? Так я понимаю?

— Да, мы — все вместе, — подтвердила Таюльме Фаярхай. — Это просто мы втроём немного отстали по дороге… Но кто мог думать, что случится такое? Здесь, на набережной, в присутствии стольких людей? И кстати — мы, подходя сзади, слышали, что вы тут говорили… (Это относилось уже к не успешней разойтись толпе.) Насчёт причёсок, одежды, и — кто должен учиться, а кто нет, и — что все дети одинаковы, и незачем разбираться с каждым… А ведь у многих из вас есть свои дети — вот и представьте их в ситуации, когда вас нет рядом, а кто-то говорит такое, и тут же кто-то выдаёт себя за представителя власти… Вы понимаете, чем это может обернуться? Особенно — для детей, у которых серьёзные проблемы со здоровьем?