Великая тайна Фархелема

— А мы из своей домашней библиотеки сколько всего не смогли сохранить, — с досадой ответил Итагаро. — Знать бы, что такое возможно — вряд ли связались бы с этой Моараланой. Кто-то решил облагодетельствовать племена низкой ступени развития, не дошедшие своим умом до технической цивилизации, построили в пустыне рядом с ними целый город с заводами и институтами общегосударственного значения, люди поверили, что это — надёжно и долговременно, приехали жить и работать со всей Лоруаны, и вдруг — такой бунт, что бессильны армия с полицией, и беги, схватив, что успеешь… И кто захочет понять, что образованному человеку нужно большее, чем «простому»? Поселили на дальней окраине, в бывшем временном жилье рабочих какого-то закрытого завода, с одним компьютером на несколько комнат, так что пользуемся по очереди — при том, что из литературы, даже нужной родителям для работы, многого не осталось! Правда, нам обещали найти на месте, если что сохранилось из семейных архивов и библиотек, и переслать сюда — но когда это было… А так как родители — ценные специалисты, сотрудники уже тисаюмских секретных институтов — прямо в доме пост охраны! Видели же какие у нас соседи… Общежития с полуграмотным сбродом со всей Лоруаны, которому в большинстве и делать тут нечего после того, как закрылись заводы — но торчат неизвестно зачем и, видите ли, бедствуют без работы. На наркотики, правда, денег хватает. А пнуть так, чтобы понесло до той же Моараланы…

— Родители, конечно, ценные специалисты, — так же горестно согласился Талир. — А мы сами? Это потом разобрались, кто чьи дети — а сразу… Видят, что в подвале одни, без взрослых — и тащат, толкают в спину, будто наркоманов из притона… А на самом деле — дмугильцы взорвали химический завод, целый район города накрыло облаком газов! В глазах рябит, в горле — резь, сухость, голова кружится, идти трудно… Но взрослые даже тут сначала взрослые, а уже потом — люди! И в санитарном поезде довезли только до Ветафомиси — а это почти та же Дмугилия. Разместили в детской больнице вперемежку с кем попало: настоящими наркоманами, выжившими самоубийцами… А к ним то местная полиция ходит в чём-то разбираться, то что-то тайком передают снаружи, то опять же вражда группировок разных палат — а мы и языка их не знаем! Но это ещё что… Представь, — обратился Талир к Джантару (должно быть, собираясь сказать то, что уже знали остальные). — Утром с больничного двора — барабанный бой, потом молитвенное пение, и вдруг — такой дикий крик, что сразу проснулась вся палата. С перепугу думали всякое: оперируют без наркоза, в морге по ошибке вскрыли живого… А это просто вожди местного племени решили провести над подростками обряд посвящения во взрослые мужчины — а состоит он в нанесении шрамов на живот! В больнице, скальпелем, но по обычаю — под открытым небом и без наркоза! И главное: тот, кто не выдержал и закричал, как будто уже до старости не сможет считаться взрослым! Другого шанса доказать свою мужскую доблесть обычай не предусматривает — по крайней мере, так нам сказали. Один раз не выдержал — всё…

— И… тоже как-то оформлено по местным законам? — потрясённо переспросил Джантар. В столь дикое — невозможно было поверить сразу

— Даже не представляю, как тут на практике, — ответил Талир. — За пределами Дмугилии — всё равно формально взрослый, местные дмугильские законы на него там не распространяются. Но как он туда попадёт — вечный ребёнок, которого любой взрослый может схватить за руку и привести обратно? И что со всё-таки положенными по возрасту документами — не знаю…

— И их же, племенных старейшин, в их собственной молодости никто ни во что подобное не посвящал… — гневно дрогнул голос Итагаро. — А сами решили, что им это позволено с другими? Хотя почему тогда не устроить и им посвящение в пожилой возраст? Тоже под барабанный бой и без наркоза отрезать органы, в этом возрасте уже как будто не нужные для воспроизводства потомства — и кто выжил, стало быть, достоин жить дальше? Хотя борода без этих желёз расти не будет — но и шрамы здоровому человеку в принципе не нужны!

— К чему мы вообще придём, если доходит до такого? — продолжал Талир. — И зачем нужно «местное» своеобразие такой ценой, когда человек уже просто теряет свои законные права? А тут ещё, представьте: оказаться в эвакуации — когда такие проблемы со здоровьем, что их никто не понимает, и в возрасте, когда тебя не примут всерьёз! Вот чуть и не угодил в интернат для слепых…

— Но это… как же? — не понял Джантар. — И даже без согласия родителей? Или как было?