Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

25 июля. Посмеивались мои генералы сегодня по поводу происшедшего в позапрошлую ночь в Мещовском полку[745] (121-й дивизии): немцы врасплох напали на заснувших в окопах наших чудо-богатырей — убили 4 прапорщиков, около 13 нижних чинов и до 70–80 ранили. Благодаря дружеским отношениям Радко-Дмитриева к своему сородичу-болгарину Бендереву событие это было превращено в особый подвиг доблести для полка; штаб дивизии лишь на другой день около обеда узнал о происшедшем; пущен был в ход наисовершеннейше действующий у нас аппарат передергивания крат, ч[то]б[ы] черное изобразить белым!! Страшно становится за нашу охрану. Николай Чудотворец нас спасает. Наступление наше на Туккум[746] отложено еще на 2 дня…

26 июля. Прибыл временно испол[няющий] должность главнокомандующего Гурко[747] (вместо Куропаткина, получившего какое-то другое назначение). Завтра у Радко-Дмитриева — военный совет. Готовится нами десант — посмотрим, что из сего выйдет. Ничего доброго не ожидаем.

27 июля. Сожалеют, что вместо Куропаткина не убрали лукавого и хитрого болгарина Радко-Дмитриева[748]. Вот уже несколько дней продолжается зловещая до жути тишина в батальном отношении.

28 июля. […] Туркестанский округ ставится на военное положение; командующим войсками туда назначен Куропаткин. Объезжал позиции Гурко — читал лекции по полевой хирургии!! […]

29 июля. […] Утром заезжал ко мне Шингарев с уполномочен[ным] Земского союза; условились завтра ехать на позиции.

АВГУСТ

1 августа. Прекрасная погода. Раздраженно-недовольное отношение командного состава к назначению врем[енным] главнокомандующим] Гурко, как выскочки и никакими особенными подвигами себя еще не заявившего. Тяжкие несправедливости штаба армии в отношении наград. Гневное настроение по этому поводу прокурора 6-го Сиб[ирского] корпуса… Пакостное поведение командира этого корпуса по отношению к корпусн[ому] врачу его Александрову, к[ото]рого самодурски-хамски совсем изгнали из армии… Как невольный стон души послышалось сегодня за столом восклицание молодого офицера: «Слава Богу, хоть здесь-то[749] была проявлена правда!» […]

2 августа. Чудная погода. После обеда поехали с Сергеем ознакомиться с боевой обстановкой на Кеккан. Как мы с ним попали «в грязную историю» — под шрапнельный огонь… […]

3 августа. Главн[окомандующ] им Северн[ого] фронта назначен Рузский. […]

О том, как мой предшественник д-р Никитин очковтирательства ради повелевал врачам из тифов делать инфлюэнцию, а из цинги — ревматизмы и малокровие… […]

5 августа. С вечера — усиленная канонада на фронте 121-й дивизии; предполагают, что немцы перешли в наступление ради охоты за нашими черепами.

6 августа. Вчера, оказывается, было сделано немцами наступление в составе одного взвода 24-го резервн [ого] полка на 481-й Мещовский полк. Раненых и контуженных до 300 человек. Съездил с Сергеем на главные перевязочные пункты. […]

9 августа. Погожий хороший денек. Проводил Сережу. […]

11 августа. Ведренная погода. Не стыдно мне признаться в малодушии, что я сегодня в большом огорчении: представление меня в тайные советники заменено сидящими в штабе армии мизантропами представлением к мечам к имеющемуся у меня ордену [Св.] Анны 1-й степени. Большая несправедливость! Стараюсь всячески настроиться на сей предмет философски. […]