Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

12 декабря царица обедала у А. А. Вырубовой с Распутиным. Она рассказывала о своих впечатлениях от посещения Новгорода, о восторженной встрече. Старец слушал довольно равнодушно. Все последние дни он очень нервничал. Было ему не по себе. По телефону то и дело угрожали, что его убьют. Протопопов же, а особенно Бадмаев, Белецкий и Мануйлов, каждый по-своему, растолковали ему, что готовится в России, как серьезно надо предупредить обо всем царицу. И вот, выслушав царицу, он стал говорить. Дума, союзы, либералы, революционеры, газетчики — все против царя, против нее. Трепову верить нельзя — якшается с Родзянко. Верить можно только Протопопову. Только на него можно положиться. Надо действовать.

И царица верила предостережениям старца. Он чувствует, он провидец! И, встревоженная, она старается встревожить и государя. Она умоляет его в письмах начать действовать против надвигающейся опасности. Умоляет закрыть Государственную думу, принять еще и другие меры.

«Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом, сокруши всех, — писала царица мужу 14 декабря. — Я бы повесила Трепова за его дурные советы. Распусти Думу сейчас же.

Спокойно и с чистой совестью перед всей Россией я бы сослала Львова в Сибирь. Отняла бы чин у Самарина. Милюкова, Гучкова и Поливанова — тоже в Сибирь. Теперь война, и в такое время внутренняя война есть высшая измена. Отчего ты не смотришь на это дело так, я право не могу понять?»

Так думала царица, так внушала она мужу, и надо признаться, что в смысле репрессий она была во многом права, но только… но только начинать-то устранения и удаления надо было с Распутина.

А по Петербургу уже ползли слухи, что Распутина убьют, убьют и Вырубову, убьют и царицу. В то время в кабинете одного положительного правого журналиста собиралась группа офицеров гвардейских полков, которые серьезно обсуждали вопрос, как убить императрицу. Один гвардейский офицер предупреждал тогда А. А. Вырубову о предстоящем террористическом акте, но это казалось бравадой, шуткой, и ему не верили.

15 декабря Распутин приезжал к А. А. Вырубовой. Он хотел лично поблагодарить царицу за помилование его друга Мануйлова. Царица не пожелала приехать. Старец был огорчен.

16 декабря Государственная дума была распущена на рождественские праздники. В этот день царица поручила А. А. Вырубовой отвезти в Петербург старцу икону, привезенную ею из Новгорода. На оборотной стороне иконы царица, все четыре дочери и Вырубова написали свои имена. Вырубова исполнила поручение. Она пила у Распутина чай с М. Головиной[126], Шаховской и Сухомлиновой. Старец сказал, что вечером он приглашен к молодому князю Юсупову и познакомится с княгиней Ириной Александровной. Вернувшаяся из Петербурга А. А. Вырубова передала благодарность и эти слова старца государыне. Царица удивилась и ответила, что Ирина Александровна в Крыму и что тут какое-то недоразумение. Поздно вечером к Распутину заезжал ненадолго епископ Исидор, затем министр Протопопов, а около часа ночи за ним заехал князь Феликс Юсупов и увез старца к себе в гости.

Глава 26