Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Тяжело раненный Распутин упал, но, когда Юсупов стал ощупывать его, он очнулся и поднялся. Юсупов в ужасе убежал к сообщникам. Распутин же вышел во двор и побежал к воротам. За ним погнался Пуришкевич, дал по нему несколько выстрелов и добил его окончательно. Над трупом надругались. С Юсуповым произошел нервный припадок. Труп внесли в дом. Между тем во двор пришел привлеченный выстрелами постовой городовой и справлялся, в чем дело. Ему ответили сначала, что ничего не случилось, а затем позвали в комнаты, и там Пуришкевич, назвав себя, объявил ему, что он убил Распутина, и просил никому о том не докладывать.

Городовой ушел. Труп одели в шубу, завернули в ковер и свезли на Петровский мост, что через Невку, где и бросили в реку, в полынью, которая была облюбована заранее Пуришкевичем. Сбрасывали в реку: Пуришкевич и служивший у него в санитарном поезде доктор Лазоверт[127], поручик Сухотин[128] и солдат из поезда. Отвез же их туда с трупом великий князь Дмитрий Павлович на своем автомобиле, сам им управляя. Казалось, что теперь в буквальном смысле «и концы в воду». Но это только казалось…

Окончив операцию, великий князь отвез спутников в город, распрощался с ними около своего дворца, и они уехали в свой поезд. Великий же князь передал автомобиль прислуге. Убирая автомобиль, прислуга нашла одну калошу-ботик Распутина и заметила, что коврик запачкан густо кровью. Доложили великому князю. Он приказал калошу и коврик сжечь и вызвал состоявшего при нем прежнего воспитателя генерала Лайминга. Его он посвятил в то, что случилось, и лег спать.

А в квартире Распутина часов с семи утра 17-го числа началась тревога. Распутин не возвращался. Дочери, племянница Аки-лина[129] стали волноваться. Стали наводить справки по телефону у знакомых, нигде нет. Исчез. Приехали Симанович и епископ Исидор. Стали искать. Предупредили по телефону А. А. Вырубову и передали ей, что уже есть слух, что Распутин убит. Взволнованная Анна Александровна отправилась во дворец и предупредила о случившемся императрицу. Вскоре и министр Протопопов доложил по телефону во дворец, что Распутин-Новых исчез и что есть основания предполагать, что он убит ночью во дворце князя Юсупова, что в дело замешаны великий князь Дмитрий Павлович, Пуришкевич и еще несколько лиц, что полиция производит розыск.

Царица была потрясена. Ведь если это правда, то все погибло. И больной сын, и государь, и вся Россия, все, все. Ведь «Он» же говорил… И кошмарному известию не хотелось верить. Этого не может быть. Это какое-то недоразумение. И царица надеялась, молилась и побуждала Протопопова действовать энергичнее. К себе государыня вызвала Лили Ден. Шли беспрерывные переговоры с Петроградом, откуда разные лица сообщали все новые и новые сведения о слухах в городе.

К написанному уже очередному письму государю императрица приписала следующие строки карандашом: «Мы сидим все вместе. Ты можешь себе представить наши чувства, мысли — наш Друг исчез. Вчера А. видела его, и он ей сказал, что Феликс просил его приехать к нему ночью, что за ним заедет автомобиль, чтобы он мог видеть Ирину. Автомобиль заехал за ним, военный автомобиль с двумя штатскими. И он уехал. Сегодня огромный скандал в Юсуповском доме. Большое собрание, Дмитрий, Пуришкевич и т. д., все пьяные. Полиция слышала выстрелы. Пуришкевич выбежал, крича полиции, что наш Друг убит… Полиция приступила к розыску, и тогда следователь вошел в Юсуповский дом — он не смел этого сделать раньше, так как там находился Дмитрий. Феликс намеревался сегодня ночью выехать в Крым, я попросила Протопопова его задержать…

Феликс утверждает, будто он не являлся в его дом и что он никогда не звал его. Это, по-видимому, была западня. Я все еще полагаюсь на Божье милосердие, что его только увезли куда-либо. Протопопов делает все, что может… Я не могу, я не хочу верить, чтобы его убили. Да смилуется над нами Бог. Такая отчаянная тревога, но я спокойна — не могу этому поверить. Приезжай немедленно…»

Не имея около себя тогда ни одного серьезного человека, императрица в 4 часа 37 минут отправила государю телеграмму с просьбой прислать генерала Воейкова.

Днем государыне доложили, что князь Юсупов просит принять его. Государыне уже было доложено раньше, что Юсупов побывал у градоначальника и министра юстиции и уверил их в своей невиновности. Играя на своем свойстве с династией, князь Юсупов своим великолепием, необыкновенным шармом и великосветской беззастенчивостью не только покорил и генерала Балка, и министра Макарова, но и в полном смысле одурачил их. Градоначальник отменил распоряжение об обыске в его квартире, а министр юстиции отменил уже начатое было следствие и обнадежил князя в полной его личной неприкосновенности и в его праве уехать из Петрограда.

Полный самомнения от своих дипломатических успехов, князь, испрашивая аудиенцию у государыни, мечтал ловко обмануть и ее величество. Но государыня приказала на просьбу в приеме отказать и предложить Юсупову сообщить государыне письмом, что ему нужно.