Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Случай с Бьюкененом. — Родзянко оскорбляет Протопопова. — 1917 год, январь. — Перемены в Государственном совете. — Слухи. — Принесение поздравлений его величеству. — Предложение в Тифлисе короны великому князю Николаю Николаевичу через Хатисова. — Настроение в Петрограде. — Во дворце. — Сплетни в собственном полку. — Приемы. — Доклады Покровского, князя Голицына, принца Ольденбургского, Родзянко, Самарина, Пильца, Клопова и великого князя Михаила Александровича. — Просьба премьера Голицына об увольнении Протопопова. — Действия правых. — Н. А. Маклаков. — Записка Говорухо-Отрока. — Роль Щегловитова. — Записка, «достойная внимания». — Беседы государя с С. С. Кострицким. — Спокойствие государя и чем оно обуславливалось. — Императрица и ее мнение о виновниках смуты. — Новые министры. — Прием высших военных. — Прием адмирала Кедрова. — Проект вызова кавалерии. — Жизнь царской семьи. — Роль А. А. Вырубовой. — Царь и родные. — Приезд принца Кароля Румынского. — Приезд миссии союзников. — Царица и Германия. — Государь и планы о победе

Новый, 1917 год начался тревожно. Интересующиеся политикой прочли в газетах о важных переменах в Государственном совете. Председателем был назначен бывший министр юстиции Щегловитов, человек умный, ученый, большого опыта, железной воли, ненавидимый левыми кругами и евреями.

Зимою 1915 года он председательствовал на происходившем в Петрограде монархическом съезде. Был председателем правой группы Государственного совета. «Ванька Каин» для левых, он был надеждой для правых. Выступая в 1916 году однажды в Государственном совете, Щегловитов так выразился про тогдашнее правительство: «Паралитики власти слабо, нерешительно, как-то нехотя борются с эпилептиками революции». С осени уже шли слухи о выдвижении Щегловитова на крупный пост. К сожалению, его не назначали председателем Совета министров, пост, который он по праву и с пользой для России должен был занимать в то беспокойное критическое время.

Состав Государственного совета по назначению был пополнен лицами молодыми, твердо консервативного направления. В некоторых из них узнавали ставленников Щегловитова. Несколько престарелых членов Совета были освобождены от присутствования в Совете.

Был исключен и товарищ председателя Голубев, не остановивший в свое время зарвавшегося в своей речи Таганцева. В этих переменах видели усиление правого сектора Государственного совета, желание найти в нем действительную опору для правительства и монарха. Волновались и злословили и политиканы и все, задетые происшедшими переменами.

В высших кругах захлебывались рассказами о высылке великого князя Николая Михайловича. В этом видели угрозу по адресу тех членов императорского дома, о которых в последнее время ходили разные легенды. Некоторые, зная великого князя только как болтуна, находили высылку слишком строгой мерой и обвиняли в ней, конечно, царицу.

Новогодний высочайший прием принес две сенсации. Принимая поздравления дипломатов, государь очень милостиво разговаривал с французским послом Палеологом, но, подойдя к английскому послу Бьюкенену, сказал ему, видимо, что-то неприятное. Близстоящие заметили, что Бьюкенен был весьма смущен и даже сильно покраснел. На обратном пути поездом в Петроград Бьюкенен пригласил к себе в купе Мориса Палеолога и, будучи крайне расстроенным, рассказал ему, что произошло во время приема. Государь заметил ему, что он, посол английского короля, не оправдал ожиданий государя. Что в прошлый раз на аудиенции государь поставил ему в упрек, что он посещает врагов государя. Теперь государь исправляет свою неточность. Бьюкенен не посещает их, а сам принимает их у себя в посольстве. Бьюкенен был и сконфужен, и обескуражен. Было ясно, что государю стала известна закулисная игра Бьюкенена и его сношения с лидерами оппозиции.