Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

К завтраку приехал великий князь Михаил Александрович. Он был очень доволен поездкой государя. Распрощавшись после завтрака с семьей и А. А. Вырубовой, государь выехал из дворца с императрицей. Дружно крикнули: «Здравия желаем, ваше императорское величество!» стоявшие у главных ворот чины Конвоя, Собственного полка, дворцовой полиции. Проехали в церковь Знамения. Приложились к чудотворной иконе Божией Матери. Поехали к Царскому павильону. Белая пелена расстилалась кругом. Блестел на солнце купол Федоровского собора. Переливался веселый звон его колоколов. Там только что окончили напутственный молебен.

В два часа императорский поезд тронулся в путь. По сторонам как вкопанные стояли часовые Железнодорожного полка. Вдали на лыжах — «охрана второй линии». Царский поезд скрылся, повернув на Гатчину.

Царица, в красных пятнах от волнения, вернулась во дворец. Неясное предчувствие чего-то нехорошего угнетало ее. Ее величество долго молилась и плакала. Плакали и на детской половине. Вечером слегла в постель А. А. Вырубова.

Глава 29

Начало 1917 года в Ялте. — Открытие Военного дома и телеграмма его величества. — Экстренный вызов меня в Петроград. — Настроение в Петрограде. — У генерала Д. Н. Дубенского. — Беседа с сенатором Х. — Свидание с дворцовым комендантом. — Разговор генерала Воейкова с министром Протопоповым. — Оптимизм петербуржцев. — Тревожное размышление о советчиках государя. — Среда 22 февраля после отъезда государя в Ставку. — На чае с членом Государственной думы. — Общественное мнение об их величествах. Упадок престижа

Тот последний год царского режима начался для меня в Ялте беспокойно. Была какая-то необъяснимая, безотчетная тревога. В день Нового года, по моей инициативе, мы все, кто хотел поздравить друг друга, собрались с дамами в Городском собрании часа в 3 дня. Новый портрет государя императора в форме Гродненского гусарского полка, в рост, отлично исполненный по моему заказу служившим в том полку Ковако. Государь смотрел на нас с портрета добрыми глазами, особенно удавшимися художнику-любителю. Для многих это была новость: видеть портрет его величества в собрании. Его рассматривали с любопытством, говорили комплименты художнику. Мы поздравляли друг друга, целовали дамам ручки, высказывали всяческие хорошие пожелания, не подозревая, что произойдет со всеми нами ровно через два месяца.

Говорили о Щегловитове и князе Голицыне, премьере, о котором узнали впервые. У меня спрашивали про него, считая, что я должен знать больше других.

В январе я получил несколько писем из Петрограда, в которых друзья по-разному предупреждали меня о вероятном назначении меня в Петроград. С другой стороны, тоже по-разному, сообщали о готовящихся чрезвычайных событиях. В письме из Гатчины один из моих бывших младших подчиненных сообщал мне, что в Гатчине, где жил великий князь Михаил Александрович, много говорят о том, что на престоле скоро будет цесаревич Алексей Николаевич, а великий князь будет регентом. Письмо пришло с обыкновенной почтой, и я был тем более удивлен, что в нем были подробности «неприемлемые». И я тем более удивлялся, что в императорской резиденции так просто говорят о предстоящей перемене монарха. Тем энергичнее подгонял я работы по оборудованию Военного дома для раненых офицеров, который хотел связать с именем государя императора.

Наконец дом был закончен. Он включал номера для обер-офицеров, столовую, биллиардную, карточную комнаты. Отслужили молебен, на который я пригласил представителей всех сословий. Освятили все помещения. Картина художника Аитова «Яхта „Штандарт“ подходит к Ялте» символически связывала нас с царской семьей. Я отправил телеграмму его величеству от всех нас, участвовавших в открытии Военного дома, нарочито подчеркнув общность работы местного общества.

Я был счастлив получить 25 января в ответ следующую телеграмму его величества:

«Ялта. ГРАДОНАЧАЛЬНИКУ. Очень обрадован известием об открытии Военного дома для наших раненых героев и благодарю всех присутствовавших на торжестве за их молитвы и выраженные чувства преданности. Николай».

Телеграмму воспроизвели в местных газетах. Она произвела отличное впечатление.