Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

«Всеподданнейше докладываю эту телеграмму и испрашиваю разрешения Вашего Императорского Величества исполнить ее во имя того, что в исполнении этого пожелания может заключаться начало успокоения столицы и водворения порядка в частях войск, составляющих гарнизон Петрограда и окрестных пунктов.

Вместе с тем прошу разрешения отозвать генерал-адъютанта Иванова в Могилев. 2 марта 1917 г. № 1890. Генерал-адъютант Алексеев».

Государь император положил резолюцию: «Исполнить».

О том, что государь соизволил [согласиться] на назначение Корнилова и на отозвание Иванова, немедленно же были даны телеграммы Рузского — Родзянко и Данилова — Алексееву.

Около 9 часов вечера государю подали следующую телеграмму командующего Балтийским флотом, посланную адмиралу Русину и генералу Рузскому:

«С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю еще надежды его удержать. Всеподданнейше присоединяюсь к ходатайствам великого князя Николая Николаевича и главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, сформулированного председателем Государственной думы. Если решение не будет принято в течение ближайших часов, то это повлечет за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей родины. 21 час 40 минут. 2 марта. Вице-адмирал Непенин».

Непенин был известен государю как крепкий и выдающийся морской начальник. Его телеграмма не могла не произвести большого впечатления. Спустя сорок часов адмирал был убит в Свеаборге по списку, составленному немцами. То были последние капли чаши горечи, испитой государем еще до приезда Гучкова с Шульгиным. Государь так любил флот!

Командующий Черноморским флотом адмирал Колчак на циркулярную телеграмму № 1872 из Ставки не прислал ответа. Видимо, он думал так же, как адмирал Русин. Морской министр Григорович считался больным и хранил молчание.

А свита, волнуясь, ждала приезда делегатов, надеясь перехватить их и не дать им сговориться с генералом Рузским.

Глава 44

2 марта в Пскове (продолжение). — Приезд депутатов Государственной думы А. И. Гучкова и В. В. Шульгина. — Прием депутатов государем. — Речь Гучкова. — Ответ государя о принятом уже решении отречься. — Совещание депутатов. — Вручение государем акта отречения депутатам. — Добавления по просьбе депутатов. — Указы государя о назначении Верховного главнокомандующего и председателя Совета министров. — Разговор с Шульгиным. — Государь прощается с депутатами. — Изготовление актов отречения и указов. — Подписание актов государем и скрепление их министром двора. — Настроение в литерных поездах. — Телеграмма новому императору Михаилу Александровичу. — Генерал Воейков и государь. — Запись в дневнике государя о том дне

В 9 часов 40 минут вечера экстренный поезд, везший Гучкова и Шульгина, состоявший из вагона и локомотива, подошел к станции Псков. Паровоз был украшен красными флагами. Едва поезд остановился, из вагона выскочили несколько субъектов в военной форме с ружьями и встали у подножки вагона. Субъекты не умели обращаться с оружием.

В вагон поднялся флигель-адъютант Мордвинов, отыскал депутатов и попросил их к государю, сказав: «Его величество вас ждет». Депутаты забеспокоились, что не могут привести себя в порядок. Они были небриты уже несколько дней, в помятых воротничках, нечищеных костюмах. Пошли как были. Гучков шел опустив голову. Шульгин что-то отвечал на вопросы Мордвинова. Вошли в вагон-столовую. Скороход помог снять пальто и провел депутатов в салон, где их встретил министр двора граф Фредерикс. Тщательно причесанный, безукоризненно нарядно одетый, с тремя портретами императоров, усыпанными бриллиантами, на груди, на голубом банте, граф был очень декоративен и бодр. Около него находился начальник Военно-походной канцелярии, свитский генерал-майор Нарышкин.

Любезно поздоровавшись с депутатами, граф сказал, что государь сейчас выйдет, и спросил, что делается в Петрограде. Гучков ответил, что там стало спокойнее, но что дом министра разгромлен, а что сталось с его семьей, он не знает. Граф взволновался.

В это время, по распоряжению генерала Воейкова, комендант поезда Гомзин занял пост в столовой, чтобы никто не приближался даже к дверям, ведущим в салон, сам же дворцовый комендант занял пост на площадке, ведущей в салон из царского вагона через прихожую.