Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов

Генерал Занкевич, которому ген. Беляев передал фактическое командование войсками Петрограда, считался боевым генералом. Он командовал на войне Л.-Гв. Павловским полком. Беляев думал, что он справится с бунтовщиками. Революцию, как таковую, Беляев стал понемногу понимать только с сегодняшнего дня. Занкевич, по просьбе Беляева, переоделся в зимнюю форму Павловского полка и приехал в здание Градоначальства. Там он нашел полнейшую растерянность военных и незнание что делать. Собрав толпившихся офицеров разных частей, в том числе и Преображенцев, Занкевич старался узнать истинное настроение солдат и офицеров в частях. Офицеры не надеялись, чтобы солдаты пошли против Думы. Да и сами офицеры далеко не казались сторонниками правительства и видимо их симпатии склонялись на сторону Гос. Думы. Генерал Занкевич приказал собраться во дворе Зимнего Дворца тем частям, которые еще не ушли с дворцовой площади или находятся поблизости. Вскоре во дворе собрались: 2 роты запасного б-на Преображенского полка, запасный батальон Павловского полка, подошедший с музыкой и в особенно приподнятом настроении из-за назначения начальником всех их однополчанина, рота зап. б-на 3-го Гв. Стрелкового полка и рота зап. б-на Кексгольмского полка.

Генерал Занкевич вышел к отряду. Поздоровался. Ему ответили отлично. Генерал сказал речь о том, что происходит. Говорил он, что если революция победит, то от этого выиграют только немцы. Значит войскам надо подавить революцию. Надо послужить Царю и доказать ему верность гвардии.

Занкевич отдельно обратился к Павловцам.

- Будем же, братцы, стоять несокрушимой горой за Царя и Родину.

- Мы вместе проливали кровь на фронте, послужим же и здесь вместе Государю верой и правдой...

- Так, точно, ваше превосходительство... Постараемся, ваше превосходительство! - неслось из рядов Павловцев и неслось восторженно. Казалось, все обстоит как нельзя лучше. Генерал Беляев, наблюдавший всё происходившее из дворца, поздравил затем Занкевича с успехом. Начало блестяще. На людей можно надеяться. Отряд расположили во дворце. Выставили часовых. Выслали патрули. Но о каком-либо наступлении на бунтовщиков, на революцию высшее начальство не думало. Не было никакого плана что делать.

Занкевич ждал приказаний от высшего начальства; ни Хабалов, ни Беляев никаких приказаний не давали. И потянулись унылые часы. Часы ожидания чего-то. Изредка по телефону сообщали, что такая-то часть, которую поджидали, не придет. Это поднимало разговоры. Настроение солдат и офицеров было странное. Стало смеркаться. Подошло время ужинать. Роты Преображенцев ушли ужинать в казармы, что на Миллионной и больше уже не вернулись... Пошли ужинать с музыкой в свои казармы и Павловщы и тоже не вернулись.... У Мраморного дворца, у Марсова поля, Павловцев встретила огромная толпа народа и солдат. С криками - "Ура, Павловцы, ура, в Думу, в Думу", - толпа облепила роты со всех сторон... Женщины брали солдат под руки... ласкали... Вы с нами, Павловцы, с нами... Ура, ура... И Павловцы не выдержали. Часть с музыкой пошла с толпой. Учебная команда твердо прошла в свои помещения, но ее скоро изолировали солдаты других рот. Не давали пищи. Ее офицеров арестовали...

Нехорошо было настроение и у оставшихся в распоряжении Занкевича частей. Часов около 2-х генералы решили, что отряд надо перевести в здание Адмиралтейства. Там будет ближе к Градоначальству. Туда подойдут еще какие-то части. Двинулись туда. Было уже совсем темно. Горели фонари. Из-за Невы доносилась трескотня выстрелов.

В Адмиралтействе.

Колоссальное здание Адмиралтейства занимает целый квартал и четырьмя фасадами выходит на все четыре части света. Здание имеет семь ворот и семь подъездов с огромными тамбурами.

Войска вошли в ворота Южного фасада, что выходили к Гороховой улице. В то крыло здания, кроме генералов Беляева и Занкевича, перешло и все высшее военно-административное начальство: генерал Хабалов со своим начальником Штаба, градоначальник Балк с помощниками ген. Вендорфом и Лысогорским и начальник Жандармского дивизиона генерал Казаков. Начальства было очень много, но оно не знало и не понимало, что надо делать. Уже почти в продолжение полсуток высшее военное начальство демонстрировало свою непригодность. Между тем настроение так называемых верных ухудшалось. Кексгольмцы были деморализованы. Еще утром они имели столкновение с толпой на углу Литейного и Невского. Несколько офицеров были убиты. Пришла рота полиции. Но полиция вообще не верила в своего градоначальника. Он был для нее чужой. Пришли эскадроны Запасного гвардейско-кавалерийского полка, квартировавшего в Новгородской губернии. Их направили в манеж Конной Гвардии. Там уже стояли два Донских казачьих полка. Их командиры были с генералитетом.