Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой

«Подумать только, стоило ли жить, чтобы когда-нибудь пережить такой кошмар! – писала 4 марта вдовствующая императрица Мария Федоровна. – В 12 часов прибыла в Ставку, в Могилев, в страшную стужу и ураган. Дорогой Ники встретил меня на станции. Горестное свидание!.. Ники рассказал обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Бедняга Ники открыл мне свое бедное кровоточащее сердце, и мы оба плакали».

Великий князь Александр Михайлович вспоминал:

«Когда меня вызвали к ним, Мария Федоровна сидела и плакала навзрыд, он же неподвижно стоял, глядя себе под ноги, и, конечно, курил. Мы обнялись. Я не знал, что ему сказать. Он твердо верил в правильность принятого им решения, хотя и упрекал своего брата Михаила за то, что тот своим решением оставил Россию без императора.

– Миша не должен был этого делать, – наставительно закончил он. – Удивляюсь, кто дал ему такой странный совет.

Это замечание, исходившее от человека, который только что отдал шестую часть вселенной горсточке недисциплинированных солдат и бастующих рабочих, лишило меня дара речи».

Отрекшийся от власти император плохо представлял себе и положение в стране, и собственную будущность. Он наивно предполагал, что будет предоставлен самому себе и поживет наконец спокойно и безмятежно в кругу семьи. Или в худшем случае вместе с женой и детьми уедет за границу.

«Ночью сильно дуло, – пометил 5 марта в дневнике Николай II. – День был ясный, морозный. В 10 часов поехал к обедне, мама приехала позже. Она завтракала и оставалась у меня до 3 часов. Погулял в садике. После чая принял генерала Иванова, вернувшегося из командировки. Он побывал в Царском Селе и видел Аликс. Простился с бедным графом Фридерикс и Воейковым, присутствие которых почему-то раздражает всех здесь; они уехали. В 8 часов поехал к мама к обеду».

Власть сменилась в середине православного Великого поста, накануне Крестопоклонной недели. Следовало ожидать, что духовенство станет на защиту императорского дома. Но епископы отказались поддержать не только Николая II, но и монархию как таковую. А ведь формально она продолжала существовать! Решение о государственном устройстве должно было принять Учредительное собрание. Но иерархи церкви уже забыли о монархии. И недели не прошло после отречения императора, как Священный синод 6 марта заменил в богослужениях поминовение царской власти молитвенным поминовением народовластия. Иначе говоря, Синод фактически провозгласил Россию республикой. Хотя Временное правительство сделает это только 1 сентября 1917 года.

Общее собрание Екатеринбургской духовной консистории отправило приветственную телеграмму председателю Думы Родзянко: «Екатеринбургское духовенство восторженно приветствует в лице вашем свободную Россию. Готовое все силы свои отдать на содействие новому правительству в его устремлениях обновить на началах свободы государственный и социальный строй нашей родины, возносит горячие молитвы Господу Богу, да укрепит Он Всемогущий державу Российскую в мире, и да умудрит Временное правительство в руководительстве страной на пути победы и благоденствия».

Епископ Енисейский и Красноярский Никон проповедовал 12 марта 1917 года:

– Многие русские монархи, и особенно последний из них, Николай II со своею супругою Александрою, так унизили, так посрамили, опозорили монархизм, что о монархе, даже и конституционном, у нас и речи быть не может. В то время, как наши герои проливали свою кровь за отчизну, в то время, как мы все страдали и работали во благо нашей родины, Ирод упивался вином, а Иродиада бесновалась со своими Распутиными и другими пресмыкателями и блудниками. Монарх и его супруга изменяли своему же народу. Большего, ужаснейшего позора ни одна страна никогда не переживала. Нет, нет – не надо нам больше никакого монарха.

– Двести лет Православная Церковь пребывала в рабстве, – говорил архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений на первом заседании Священного синода после Февральской революции. – Теперь даруется ей свобода. Боже, какой простор! Но вот птица, долго томившаяся в клетке, когда ее откроют, со страхом смотрит на необъятное пространство; она не уверена в своих силах… Так чувствуем себя в настоящий момент и мы, когда революция дала нам свободу.

Из Пскова бывший император вернулся в Ставку, не зная, как поступить. Несколько дней он провел в размышлениях – уехать в Англию или поселиться в Ливадии. Похоже, он упустил возможность спастись. И тогда Временное правительство под влиянием Совета рабочих и солдатских депутатов решило арестовать Николая – по соображениям безопасности. На самом деле Совет хотел предупредить попытку реставрации монархии.