Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой

7 марта 1917 года глава Временного правительства князь Львов подписал постановление об аресте бывшего императора. В Александровский дворец с группой военных прибыл генерал-лейтенант Лавр Георгиевич Корнилов. Он обещал императрице, что практических последствий приказ об аресте иметь не будет. Свите он дал два дня на размышление: кто пожелает уйти, свободен это сделать, кто останется с семьей бывшего императора, тоже будет считаться под арестом.

Лавр Корнилов был одним из самых знаменитых генералов русской армии. Он безоговорочно принял Февральскую революцию. В июле 1917 года популярного военачальника Временное правительство назначило Верховным главнокомандующим. А всего через месяц с небольшим генерал от инфантерии Корнилов потребовал от главы Временного правительства Керенского передать ему власть в стране, чтобы навести порядок.

Ничего из корниловского мятежа не вышло. Никто его не поддержал. Лавр Георгиевич, человек эмоциональный, импульсивный и прямолинейный, и мятежником оказался спонтанным, плохо подготовившимся. После октября семнадцатого генерал Корнилов возглавил Белое движение. Но первый командующий Добровольческой армией погиб в первом же большом сражении с большевиками за Екатеринодар…

– Сейчас Николай II в моих руках, – заявил Керенский. – Я не хочу и не позволю себе омрачить русскую революцию. Маратом русской революции я никогда не буду. В самом непродолжительном времени Николай под моим личным наблюдением будет отвезен в гавань и оттуда на пароходе отправится в Англию.

Британский посол Джордж Бьюкенен сообщил Временному правительству, что король Георг готов принять Николая и Александру на британской территории. Но Керенский не позволил им уехать, испугавшись Советов. Да и английское правительство передумало.

Отрекаясь от трона, Николай II произнес небольшую речь перед офицерами Ставки:

– В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые войска. Нынешняя небывалая война должна быть доведена до полного поражения врагов. Кто думает теперь о мире и желает его – тот изменник своего Отечества, предатель его. Знаю, что каждый честный воин так понимает и так мыслит. Исполняйте ваш долг как до сих пор. Защищайте нашу великую Россию из всех сил. Слушайтесь ваших начальников. Всякое ослабление порядка службы только на руку врагу.

«Последний день в Могилеве, – записал 8 марта Николай в дневнике. – В 10 часов подписал прощальный приказ по армиям. В 10.30 пошел в дом дежурства, где простился со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка – сердце у меня чуть не разорвалось!»

Великий князь Александр Михайлович присутствовал во время прощания: «Ники благодарит штаб и просит всех продолжить работу «с прежними усердием и жертвенностью». Он просит всех забыть вражду, служить России и вести нашу армию к победе… Мы кричим «ура», как никогда еще не кричали за последние двадцать три года. Старые генералы плачут. Еще мгновение – и кто-нибудь выступит вперед и станет молить Ники изменить принятое им решение. Но напрасно: самодержец всероссийский не берет своих слов обратно!»

Несколько раз в те дни был момент, когда казалось, что ход событий можно повернуть в другую сторону. Но все эти возможности были упущены, и наконец события приобретают характер неостановимый, как сход снежной лавины. Февральская революция практически всей страной была воспринята как очевидное благо. Временное правительство приняло законы давно назревшие и совершенно необходимые. Но не справилось с управлением страной. Впрочем, а кто бы справился? А уж то, что последовало потом. И уже многие вспоминали царский режим как время счастливое и прекрасное.

«В 12 часов приехал к мама в вагон, – записал в дневнике Николай II, – позавтракал с ней и ее свитой и остался сидеть с ней до 4.30. В 4.45 уехал из Могилева, трогательная толпа провожала. Четыре члена Думы сопутствуют в моем поезде. Поехал на Оршу и Витебск. Погода морозная и ветреная. Тяжело, больно и тоскливо».

Это последнее путешествие Николая в его собственном поезде. Но и здесь он уже не хозяин. Фактически он под арестом. За ним присматривают депутаты Думы. Поезд императора прибыл в Царское Село утром. Ни на кого не глядя, Николай прошел по перрону и сел в автомобиль.

«В поезде с государем ехало много лиц, – вспоминал начальник охраны Александровского дворца полковник Кобылинский. – Когда государь вышел из вагона, эти лица посыпались на перрон и стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо проникнутые чувством страха, что их узнают».

У въезда во дворец дежурный офицер скомандовал:

– Открыть ворота бывшему царю.