Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие

И тотчас обнаружилась природа возможных трудностей. Все, в общем, зависело от постоянных военных представителей. Но кто должен ими быть? Какую точку зрения они должны формулировать? Ллойд Джордж хотел бы видеть человека, который был бы готов, кроме выражения взглядов Генерального штаба, действовать как критический орган для проверки этих взглядов. Его собственной кандидатурой от Великобритании был Уилсон, который, как он верил, будет проводить линию, резко отличную от Робертсона и Хейга. Но это было основано на личной неприязни и не нашло отклика где-либо в другом месте. Итальянцы сделали рупором своего Генерального штаба прежнего главнокомандующего Кадорну. Соединенные Штаты пошли логичным путем и назначили руководителя своего Генерального штаба генерала Блисса. Французы во главе с новым премьером Клемансо, бывшим одной из наиболее значительных фигур этой войны, заявили, что они тоже хотят выдвинуть начальника Генерального штаба генерала Фоша, и просили, чтобы был представлен также Петен. Ллойд Джордж испугался. Это было для него совсем нежелательным. Он выразил Клемансо свой протест и впервые познакомился с упрямством этого непреклонного старца. Большее, чего он смог добиться, – это замена Фоша Вейганом; но Вейган был офицером штаба Фоша, его тенью и выразителем мыслей. Положение Уилсона, как говорит его биограф, «было исключительным». Он единственный выступал бы, не неся никакой ответственности за свои слова. Второй раз Ллойд Джордж поставил свою страну в неудобное положение; ирония состояла в том, что организация, задуманная им для поддержания единства, в сущности, только узаконила беспорядок.

Генерал Чартерис вынес Высшему военному совету приговор: «Это абсолютная чепуха, далекая от военной борьбы». Борьба же в самой критической форме стала теперь неизбежной. После краха России для германского Верховного командования теперь представилась возможность еще раз предпринять решающий удар против западных союзников, как это уже было в 1914 году. Но, как и тогда, большую роль сыграл фактор времени. В начале войны перед ним стояла проблема разгрома Франции до того, как отмобилизуется Россия; теперь это был вопрос: как нанести поражение французам и англичанам, прежде чем прибудут американские силы. Возможно ли это? Людендорф и военная партия настаивали на том, что возможно, отбрасывая в сторону сомнения тех, кто предпочел бы использовать ситуацию с Россией как возможность «торговли с позиции силы» при заключении сепаратного мира. С востока на запад можно было перебросить почти миллион солдат (44 дивизии) с оружием и оснащением. Те формирования, которые слишком устали или пали духом, можно было укрепить или заменить. Тактику, которая сокрушала русских под Ригой и итальянцев под Капоретто, можно было отшлифовать. Это была прекрасная возможность, многообещающая из-за слабости союзников.

К 1918 году французы исчерпали до конца свои людские ресурсы: 3 дивизии были расформированы, а штатная численность оставшихся на Западном фронте 100 пехотных дивизий составляла 6 тысяч, половину от численности 1914 года. Британцы были в еще более тяжелом положении. Ллойд Джордж проводил политику отказа Западному фронту в подкреплении, поскольку они в основном поглощались наступательными операциями, которые он так ненавидел. В то время как в Италии оставалось 5 британских дивизий, а в Палестине усиленная армия Алленби поощрялась к действию, во Франции был расформирован 141 батальон, хотя при этом от французов были приняты 28 миль нового фронта, проходящего вдоль Соммы. Свыше 600 тысяч обученных солдат категории «А» находились в Соединенном Королевстве, не считая формирований из доминионов. Кроме того, к середине февраля стало известно, что 59 сократившимся британским дивизиям противостоит 81 германская и силы немцев прибывают неделя за неделей. Мало кто сомневался в том, куда и как будет направлен надвигающийся удар.

«Мы должны разбить англичан», – сказал Людендорф, подводя итог обсуждению в германском Генеральном штабе. Относительно этого заключения не было никаких сомнений, высказывались лишь различные мнения по поводу того, как это сделать. Странная неспособность усвоить единый принцип действий в течение всей войны портила германские военные операции, которые благодаря блестящим методам и изобретательности могли бы достичь успеха. Так было и в 1918 году. Людендорф не был способен склониться к твердому выбору из двух мнений, одно из которых основывалось на том, что для уничтожения британской армии нужен не один удар, а другое утверждало, что имеющиеся ресурсы людей и времени позволяют нанести только один удар. Сам Людендорф склонился ко второму варианту. Но его сердце в действительности выбрало первый – кодовое название «Михель». В итоге все свелось к импровизации, которую Хейг позже назовет «неэкономичной и на редкость неудовлетворительной».