Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

«Господин посол, польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение 10 дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни.

Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может более относиться к этим фактам безразлично.

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии…» [8]

Основная часть населения приветливо встретила советские войска. Это признавали очевидцы, не склонные к просоветским настроениям. Один из них, Ян Гросс, отмечал, что «по всей Западной Украине и Западной Белоруссии, на хуторах, в деревнях, в городах Красную Армию приветствовали малые или большие, но в любом случае заметные, дружественно настроенные толпы». На въезде в населенные пункты люди встречали советские части хлебом и солью, сооружали триумфальные арки, вывешивали красные знамена, оторвав белую полосу от польского флага. Этот восторг не был показным. Войска засыпали цветами, солдат обнимали и целовали. Некоторые «целовали даже танки…».

Освобождение непольского населения от режима национальной дискриминации сопровождалось и выражением ненависти к свергнутому строю. Ян Гросс пишет, что «части польской армии, перемещавшиеся через восточные воеводства, – их было несколько сот тысяч солдат, – во многих случаях наталкивались на недружественное местное население. Свои последние бои польская армия на своей территории вела против украинцев, белорусов, евреев».

Хотя бежавшее во Францию националистическое польское правительство «объявило, что страна находится в состоянии войны с СССР », основная часть населения активно помогала советским властям разоблачать националистов-заговорщиков. Среди них было много офицеров, поэтому некоторые из них оказались в лагерях. Обратим внимание на факт объявления состояния войны. В советский плен попало около 250 тыс. польских солдат и офицеров. Солдат распустили по домам.

Документы, закрепляющие политическое и территориальное разграничение, изменения в положении населения на новых образованиях, нашли свое отражение в «Германо-советском договоре о дружбе и границе» между СССР и Германией, подписанном 28 сентября. Германо-советская граница в основном прошла по линии Керзона, определенной еще в 1919—1920 годах комиссией Парижской мирной конференции.

Положение границы Польши со стороны СССР было возвращено к результатам Первой мировой войны. Отторгнув захваченные позже поляками территории, к территории Советского Союза, как и при предшествующих исторических разделах Речи Посполитой, были отнесены лишь земли с преобладанием белорусского и украинского населения.

Нельзя не обратить внимания, что ажиотаж, возникший в конце 80-х годов минувшего столетия вокруг так называемых «секретных протоколов», не имел под собой абсолютно никаких оснований. Кстати, эти протоколы не были «секретными», а именовались «конфиденциальными». В них правительства договаривающихся стран обязывались не препятствовать добровольному переселению «лиц германского происхождения» и, аналогично, «белорусского или украинского» на территории, находящиеся вне «сферы их интересов».

В другом протоколе указывалось, что «обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территории другой страны (курсив мой. – К. Р. )». Видимо, инициатором его стала советская сторона, опасавшаяся подрывной пропаганды, которая с успехом использовалась Гитлером при аншлюсе Австрии и захвате Чехословакии.

Конечно, подписание договора о ненападении с Германией стало для Сталина вынужденной мерой. У него не было альтернативы. Известно, что именно в это время Чемберлен заявил: «Я скорее подам в отставку, чем подпишу соглашение с Советами. Что касается русских, то они действительно переполнены стремления достигнуть соглашения с нами».