Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

Речь шла о том, что Сталин поручил специалистам организовать прослушивание кулуарных разговоров участников американской делегации, «случайно» переехавшей в здание советской миссии. Впрочем, он напрасно щепетильничал в организации такой акции. Он не был первым, кто поставил технический прогресс на службу «открытой» дипломатии. Впоследствии, по мере роста технического уровня цивилизации, использованные им методы стали неизбежной рутиной закулисного дипломатического мира. Он знал, с кем имеет дело, и готовил психологически полезную ситуацию, заставив «работать» на себя даже лукавого Черчилля.

«Что касается технологии, – пишет Серго Берия, – обычная запись, только магнитофоны того времени были, конечно, побольше… Все разговоры записывались и обрабатывались. Но, конечно же, Сталин не читал никогда, да и не собирался читать весь этот ворох бумаг… Основной текст, который я ему докладывал, был небольшой по объему, всего несколько страничек… Сами материалы были переведены на русский, но Сталин заставлял нас всегда иметь под рукой и английский текст…

Он вообще очень тщательно готовился к любому разговору. У него была справка по любому обсуждаемому вопросу, и владел предметом разговора досконально… он читал русский текст и спрашивал: «Убежденно сказал или сомневался? Как думаешь? А здесь?.. Пойдет на уступки? А на этом будет настаивать?..» Конечно, на все эти вопросы при всем желании не ответишь. Поэтому работали серьезно. Учитывали и тот же тембр голоса, и интонацию».

Прогнозирование намерений своих партнеров было не основным моментом дипломатической борьбы Сталина. Главными факторами для обеспечения приоритета интересов Советского Союза на встрече лидеров стали его собственные манера поведения, целеустремленность и интеллект. Тегеранская конференция стала своеобразным конкурсом умов всех лидеров мировых держав, включая и бестелесно витавший в ее атмосфере «дух» Гитлера.

Сталин не мог не воспользоваться и пребыванием американского президента на территории советской миссии. Лидеры двух держав наконец встретились, и их первое свидание состоялось еще до официального открытия конференции.

Он обдуманно готовился к этой первой встрече с Рузвельтом, и позже переводчик В. Бережков вспоминал: «Когда я вошел в комнату, примыкавшую к залу пленарных заседаний, там уже находился Сталин в маршальской форме. Он пристально посмотрел на меня… слегка кивнул, медленно прошелся по комнате, достал из бокового кармана кителя коробку с надписью «Герцеговина флор», закурил. Прищурившись, взглянул менее строго, спросил:

– Не очень устали с дороги? Готовы переводить?

– Готов, товарищ Сталин…

Сталин медленным жестом загасил спичку, указал ею на диван:

– Здесь, с краю, сяду я. Рузвельта привезут на коляске, он расположится слева от кресла, где будете сидеть вы.

– Ясно».

Бережков отмечает: «Мне уже не раз приходилось переводить Сталина, но я ни разу не видел, чтобы он придавал значение таким деталям». Вне сомнения, Сталин прекрасно понимал, что от этой первой встречи зависит многое. Ему было важно найти верный тон и проявить гибкость, чтобы сразу расположить Рузвельта и, сохраняя положение равноправного партнера, определить характер дальнейших взаимоотношений, удовлетворяющий обе стороны.

Другими словами, Сталину было необходимо заручиться не только политическим, но и человеческим взаимопониманием американского президента. Затем, продолжает переводчик, «Сталин снова стал прохаживаться по комнате, погрузившись в размышления. Через несколько минут дверь открылась, и слуга-филиппинец вкатил коляску, в которой, тяжело опираясь на подлокотники, сидел улыбающийся Рузвельт.

– Хелло, маршал Сталин, – бодро произнес он, протягивая руку. – Я, кажется, немного опоздал, прошу прощения.

– Нет, вы как раз вовремя, – возразил Сталин. – Это я пришел раньше. Мой долг хозяина к этому обязывает, все-таки вы у нас в гостях, можно сказать, на советской территории.

– Я протестую, – рассмеялся Рузвельт. – Мы твердо условились встретиться на нейтральной территории. К тому же тут моя резиденция. Это вы мой гость.

– Не будем спорить, – улыбнулся Сталин, – лучше скажите, хорошо ли вы здесь устроились, господин президент. Может быть, что требуется?

– Нет, благодарю, все в порядке. Я чувствую себя как дома».

Эта долгожданная встреча, начавшаяся с обмена любезностями и замечаний о знаменитой сталинской трубке, вреде курения и необходимости слушать советы врачей, получила деловую направленность после вопроса Сталина:

«– У вас есть предложения по поводу повестки дня сегодняшней нашей беседы?

– Не думаю, – сказал Рузвельт, – что нам следует сейчас четко очерчивать круг вопросов, которые мы могли бы обсудить. Просто можно было бы ограничиться общим обменом мнениями относительно нынешней обстановки и перспектив на будущее».