Великая война. Верховные главнокомандующие

Утром 17 марта из Ставки от генерала Алексеева было разослано распоряжение штабам об одновременном объявлении обоих манифестов: первого – об отречении от престола Государя Императора Николая II и второго – об отказе от того же Российского Престола Великого князя Михаила Александровича. Вместе с тем, было получено приказание нового Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича о том, чтобы была разъяснена всем чинам армии от старших до младших необходимость, оставаясь в повиновении законных начальников, спокойно ожидать изъявления воли русского народа, которому, согласно манифеста Великого князя Михаила Александровича от 16 марта, надлежало «всенародным голосованием, через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы Государства Российского…».

Через несколько дней председатель Совета министров князь Львов получил от Великого князя Николая Николаевича телеграмму, предупреждавшую о предположенном прибытии его в Ставку 23 марта. Князь Львов еще раньше обещал Великому князю приехать в Ставку, чтобы переговорить лично о важнейших вопросах. Однако, уже в это время обстановка стала вкладываться таким образом, что можно было ясно предугадывать невозможность для Великого князя оставаться в должности Верховного. В беседе по прямому проводу, происходившей еще 19 марта между председателем Совета министров и генералом Алексеевым, князь Львов говорил, что события несут их, министров, а не они событиями управляют и, что вопрос главнокомандования становится столь же острым, как в свое время было положение Михаила Александровича.

«Остановились на общем желании, – добавлял Г. Е. Львов, – чтобы Великий князь Николай Николаевичу ввиду грозного положения, учел создавшееся отношение к дому Романовых и сам отказался от Верховного главнокомандования».

«Подозрительность по этому вопросу к новому правительству, – продолжал председатель Совета министров, – столь велика, что никакие заверения не приемлются. Во имя общего положения страны, считаю такой исход неизбежным, но Великому князю я об этом не сообщал. До сего дня вел с ним сношения как с Верховным главнокомандующим».

Конечно, на решение Временного правительства не могли подействовать соображения, выставленные в пользу оставления Великого князя Николая Николаевича на посту Верховного начальником штаба действующей армии генералом Алексеевым, но мысли последнего настолько характерны для обрисовки личности Великого князя, что я не решаюсь пройти мимо них:

«Характер Великого князя, – говорил М. В. Алексеев князю Львову, – таков, что если он раз сказал: признаю, становлюсь на сторону нового порядка, то в этом отношении он ни на шаг не отступить в сторону и исполнит принятое на себя. Безусловно думаю, что для Временного правительства он явится желанным начальником и авторитетным в армии, которая уже знает об его назначении, получает приказы и обращения. В общем он пользовался большим расположением и доверием в различных слоях армии, в него верили. Полученные донесения свидетельствуют о том, что назначение Великого князя Николая Николаевича принимается с большой радостью и верою в успех. Во многих частях даже восторженно! Проникает сознание, что Великий князь даст сильную, твердую власть – залог восстановления порядка. Благоприятное впечатление произвело назначение не только в Черноморском флоте, но даже в Балтийском. До настоящей минуты получены на имя Верховного главнокомандующего приветствия от 14 городов; в числе их Одесса, Киев, Минск сообщили выражение удовольствия по поводу возвращения Великого князя на свой прежний пост и уверенность в победе. Я могу еще раз только повторить, что для нового правительства он будет помощником, но не помехою!».

Но вполне очевидно, что здесь дело было не в доверии и не в недоверии к Великому князю Николаю Николаевичу, а в революционном настроении тыла, который в данный период времени решал участь не только войны, но и бытия самой России. Сам генерал Алексеев прекрасно знал, что на армию ведется сильный натиск с тыла и что, если что и может сохранить в армии порядок, то это только авторитет имени ее Главнокомандующего.

В конце концов, было решено, что генерал Алексеев должен переговорить с Великим князем по прибытии его в Ставку и показать ему соответственные ленты Юза. Кроме того, было условлено, что князь Львов пошлет Великому князю навстречу письмо, a затем между Львовым и Великим князем должен был еще произойти окончательный разговор по аппарату.

Протесты против назначения великих князей на ответственные должности слышались, впрочем, еще за много лет до отречения Императора Николая II. Напомню о речах по этому вопросу, раздававшихся неоднократно в стенах Государственной думы, начиная едва ли не с 1905 г.! Теперь, после революции, эти настроения повторились с новою силой и уже 19 марта против таких назначений категорически высказался Комитет московских общественных организаций.