Великая война. Верховные главнокомандующие

20 марта, в день отъезда Великого князя Николая Николаевича из Тифлиса, прибыл в Москву А. Ф. Керенский. При посещении им московского общества присяжных поверенных он заявил уже вполне определенно, что назначение Великого князя Николая Николаевича сделано старою властью и потому не может считаться действительным и что Временным правительством уже приняты меры к назначению нового Главнокомандующего. Незадолго же перед этим Петроградским исполкомом было вынесено даже решение о вызове Великого князя в Петроград, о тщательном наблюдении за ним в пути и об аресте его по прибытии в столицу. Конечно, это постановление для других исполкомов, которыми была покрыта вся Россия, не было обязательно, но все же оно являлось характерным в смысле отношения революционных партий к возглавлению армии кем-либо из дома Романовых.

23 марта состоявший в Ставке английский генерал Вильямс получил от своего посла в Петербурге Бьюкенена информационную телеграмму, в которой сообщалось, что, по сообщению русского министра иностранных дел, сохранение за Великим князем Николаем Николаевичем Верховного командования армией является невозможным, ввиду сильной оппозиции революционных элементов; что правительство дало телеграфное распоряжение в Ростов остановить поездку Великого князя в Ставку, причем склонить его к добровольному отказу, и что отказ со стороны Великого князя принять решение правительства явился бы сильным ударом престижу последнего и мог бы иметь гибельные последствия.

В действительности принятые меры для предупреждения Великого князя в пути о желательности его отказа от звания Верховного главнокомандующего запоздали и Великий князь, не знавший о происходивших втайне от него переговорах, прибыл в Ставку 24 марта.

4. Прибытие Великого князя в Ставку

Великий князь Николаи Николаевич прибыл в Могилев в сопровождении своего брата Петра Николаевича и его сына Романа Петровича.[216] С ними прибыл также генерал Крупенский и несколько адъютантов. По рассказам сопровождавших его лиц, на всем пути от Тифлиса поезд Великого князя встречался населением с большим энтузиазмом. Все рады были возвращению Великого князя к командованию русскими войсками.

«В Харькове, – рассказывает генерал [Д. Н.] Дубенский[217] в своих воспоминаниях,[218] – местный совет рабочих депутатов поднес хлеб-соль, a рабочие-депутаты убеждали Великого князя не ехать в Могилев, где ему едва ли дадут вступить в командование Русской армией, а направиться прямо на фронт, поближе к войскам. Но Великий князь, из чувства лояльности, не последовал этому совету, ведшему к новому возбуждению народных страстей и может быть даже пролитию крови; он проследовал непосредственно в Ставку».

По прибыли в Могилев, Великий князь Николай Николаевич со свитой остался в поезде, в котором прибыл, так как в доме, где проживал Государь, шла спешная укладка оставшихся вещей и потому царила полная разруха. Великий князь Николай Николаевич успел вступить в Верховное главнокомандование русскими армиями и послать об этом сообщение в Петроград. Но вслед за сим он получил догнавшее его уже в Могилеве письмо председателя Временного правительства с просьбой о сложении с себя звания Верховного Главнокомандующего.

По случаю приезда Великого князя Николая Николаевича в Ставку, между князем Львовым и генералом Алексеевым состоялся, по прямому проводу, весьма интересный разговор, который я и передаю полностью:[219]

Князь Львов: «Я только что получил телеграмму от Великого князя Николая Николаевича, что он прибыл в Ставку и вступил в отправление должности Верховного главнокомандующего. Между тем после переговоров с вами по этому поводу, Временное правительство имело возможность неоднократно обсуждать этот вопрос перед лицом быстро идущих событий и пришло к окончательному выводу о невозможности Великому князю Николаю Николаевичу быть Верховным главнокомандующим. Получив от него из Ростова телеграмму, что он будет в Ставке 11 (24) числа, я послал навстречу офицера с письмом, с указанием на невозможность его Верховного главнокомандования и с выражением надежды, что он, во имя любви к родине, сам сложит с себя это высокое звание. Очевидно, посланный не успел встретить Великого князя в пути и полученная, благодаря этому, телеграмма Великого князя о его вступлении в должность стала известна Петрограду и вызвала большое смущение. Достигнутое великими трудами успокоение умов грозит быть нарушенным. Временное правительство обязано немедленно объявить населению, что Великий князь не состоит Верховным Главнокомандующим. Прошу помочь нашему общему делу и вас и Великого князя. Решение Временного правительства не может быть отменено по существу. Весь вопрос в форме его осуществления: мы хотели бы, чтобы он сам сложил с себя звание Верховного главнокомандующего, но, к сожалению, по случайному разъезду нашего посланного с Великим князем это не удалось».